Несколько дней из жизни следователя. Осень - [22]

После третьей неудачной попытки дозвониться до дяди я решила хотя бы поехать по этому адресу и сказать, что ключа им не видать теперь, хоть извиниться…

Я нарочно медленно объехала дом, остановилась по другую сторону двора от бывшего нашего подъезда, пошла через двор, ностальгируя… Все тут, конечно, изменилось, материальных объектов для воспоминаний почти не осталось. Если бы был другой адрес, я бы, может, и не поехала – по крайней мере, так быстро бы не решила. Зашла в подъезд, и вот в нем ощущение было точно таким же, как и многие годы назад – такая же сырая прохлада, сумрак, гулкие ступени, запыленные окна, и через них – размытый солнечный свет. Ничего не изменилось! Даже двери только две или три поменяли, а остальные – такие же старые деревянные, покрытые обшарпанной коричневой красной, и ручки здоровенные черные. Четвертый этаж, наша дверь вторая слева, та же самая, и замки, кажется, наши же… Нет, один – другой. Он на месте того, который я как-то сломала и потом мы им не пользовались. И кнопка звонка другая – поновее, а у нас всегда залипала. Я позвонила… Ничего. Позвонила еще. Звонок дребезжал где-то в глубине квартиры, я попыталась представить – откуда он может раздаваться. Так и не открывали. Ну, хотя бы не придется краснеть, а то как-то глуповато все бы выглядело – приперлась такая девочка: я вам ключ везла, да по дороге потеряла, извиняйте! И квартиру свою не увижу… Но тут щелкнул замок, и дверь открылась.

От неожиданности я даже отступила на шаг и, еще не разглядев никого, выпалила:

– Здрасьте! Я от Алик… от Альберта Николаевича!

При этом я зачем-то пыталась нашарить в карманах удостоверение.

– Вы забыли что-то? – на пороге стоял пожилой мужчина и безразлично смотрел на меня. Как его там дядя назвал? Петр… нет, как Павел Первый…

– Павел Петрович? Я вам должна была ключ привезти… передать…

– Спасибо, – как-то устало сказал он. – Вы что-то забыли?

– Ну, да… – я как-то растерялась. – Я его потеряла.

– Кого?

– Ключ…

– Свой? – спросил Павел Петрович, и впервые во взгляде у него что-то шевельнулось, а мне внутри стало неуютно.

– Нет… ваш. Вернее, Альберт Николаевича… Ну, то есть ваш, наверное… Если вам передать надо было…

– Вы их перепутали? – терпеливо спросил он, переступая с ноги на ногу.

– Кого? – теперь уже я спросила.

– Девушка, вы о каком ключе говорите?

– Что вам Альберт… Николаевич передал…

– Ну, правильно, тот ключ – мой. Я же сказал «спасибо».

– За что? – почему-то внутри у меня стало холодно, и как-то все замерло.

– За ключ. Он мне, правда, даром не нужен был – я говорил Альберту.

– Ну, может еще найдется… – я не понимала, о чем мы говорим, как-будто соскальзывала.

– Девушка, вы чего от меня хотите?

– Ну, я как бы извиниться пришла, что…

– Да ничего, с кем не бывает. Извиняю.

Я хотела что-то сказать, но не знала – что, и просто ловила ртом воздух.

– Ну, так я вас и не задерживаю больше. До свидания еще раз.

– До свидания…

Дверь закрылась, щелкнул замок, я стояла столбом. Потом, ну, наверное, через полминуты, развернулась на месте и, не очень твердо ступая, пошла к лестнице, потом вниз по лестнице. Мыслей не было никаких. Кроме одной: «Что это, блядь, было, на хрен?!» И тут же – видимо, чтобы добить – мне вспомнилось, что в детстве, когда еще жила здесь, мне снилось, что я поднимаюсь по этому подъезду с нашего этажа на пятый, а мне при этом кажется, что ступеньки ведут куда-то вниз… Не знаю, к чему мне это снилось.

Очень долго я по двору шла к машине. На хера я ее так далеко бросила?! Детство, блядь, вспомнила! Дико хотелось обернуться, и дико страшно было обернуться. Я не обернулась. Хорошо – на машине сигналка, а то еще не попала бы ключом в замок дверцы. Села за руль и действительно с трудом вставила ключ в замок зажигания. Так, ну пора уже успокоиться. Чё случилось-то? Ничего равным счетом… Накрутила сама себе в голове черт-те чего… А голова-то не самая здоровая, признаем честно. Также у меня в другом подъезде был случай. Я только начала работать в милиции – повестки там разносила, запросы, описи по делам писала… Всякую такую чушь. Так вот, захожу однажды в какой-то подъезд с повесткой, а там, напротив входа трубы какие-то по стене спускаются, и они в теплоизоляции какой-то были. Ну, а кожух изоляции этой разорван вдоль всей трубы, и из него стекловата клоками торчит. А я захожу и вижу все это. И прекрасно понимаю, вижу, что это – труба с поврежденной изоляцией, что серая стекловата наружу торчит, но при этом у меня в мозгу, где-то параллельно возникает мысль, что это – полуразложившийся труп, привязанный к трубе, и свисающие клоки – это не стекловата совсем. В общем, такой у меня там приступ паники был, какого никогда в жизни ни до, ни после не было. Правда, секунды две-три это длилось максимум, но так остро, что на всю жизнь запомнилось. Вот…

Я завела двигатель, пристегнулась, чего обычно не делаю, осторожно вырулила на улицу. Кажется, стало отпускать. И тут меня кольнуло – он ведь, кажется, сказал: «До свидания еще раз»? Какой «еще»?! Бред какой-то! Я понимала, что надо все снова вспомнить, прокрутить в мозгу весь тот диалог, понять – с чего меня так-то торкнуло? Но не хотелось мне пока ничего анализировать. Вот выпить – хотелось, но дома у меня ничего такого не было.