Несгораемая страсть - [25]

— Малыш, — выдохнул он, чувствуя, как оживает его мужская гордость.

Его давнишняя любовь… и недавняя любовница… сонно заворочалась. Одеяло соскользнуло, открыв взгляду ее маленькие груди. Кожа цвета молочного шоколада соблазнительно блестела в лунном свете. От прохладного воздуха соски сморщились, превратившись в крохотные бутончики.

И тогда Кизия подняла ресницы. Она глядела на него радостно и удивленно. Чувственный рот изогнулся в улыбке.

— Шкаф, — сказала она, произнося его прозвище с нескрываемым удовольствием.

Искушение прикоснуться к ней было слишком сильным. Шкаф начал ласкать свою спутницу губами и ладонями. Она снова промурлыкала его имя.

Внезапно она потянулась к нему, явно выражая свое желание.

— Ты все еще мой, Ральф Рэндалл? — гортанным голосом спросила Кизия.

— Твой навсегда, — поклялся он, и доказал ей это.

Кизия проснулась в одиночестве на огромной кровати, застеленной темными простынями, в просторной, залитой солнечным светом комнате. Ей понадобилась целая секунда, чтобы вспомнить, где она и почему.

— Ой, — выдохнула она. Ее тело откликнулось на внезапный прилив воспоминаний. Пульс ускорился. Соски затвердели. Нежная плоть между ног затрепетала и увлажнилась. — Ой… Шкаф.

Она никогда раньше не чувствовала себя так, как в это мгновение. Никогда не испытывала того, что пережила в объятиях Шкафа прошлой ночью. Честно говоря, даже не думала, что способна на такое.

Кизия лишилась девственности со своим мужем. Однако вовсе не в медовый месяц. Нет, она преподнесла этот подарок Тайреллу Бэбкоку на заднем сидении его потрепанного «шевроле» примерно за год до свадьбы.

Тайрелл оставался ее единственным любовником до встречи с Ральфом Букером Рэндаллом. Иногда бывший муж похвалялся тем, что сделал из нее женщину. Сейчас она понимала, что в этом он лгал, как лгал во многом другом. Что бы ни сделал из нее бывший муж — если он хоть что-то мог из нее «сделать» — это не имело ничего общего с сексуальностью.

Ведь если рассуждать здраво, Тайреллу не нужна была женщина. Ему нужна была жертва.

Боже мой, неужели она…

Кизия вздрогнула, не додумав мысль до конца, и села на кровати. Подоткнув под себя одеяло, она взглянула на часы, стоящие на тумбочке. И чуть не упала от удивления, увидев, сколько сейчас времени.

Без двадцати одиннадцать? Не может быть! Она не просыпалась позже семи с тех пор… надо же, и не вспомнить. По крайней мере, с год. Может, и больше. Внутренние часы не позволяли ей валяться в постели, попусту растрачивая время.

Эта мысль всколыхнула в ней новую волну возбуждения. Отголоски бурно проведенной ночи вновь напомнили о себе.

Кто сказал, что при валянии в постели время уходит попусту? — подумала Кизия, осторожно потрогав сосок. Если валяться с кем-то, это может быть очень…

Гм.

Она прикоснулась к другой своей груди. Очертила пальцем шелковистый кружок. Вздрогнула от удовольствия.

Да.

Может быть. Очень.

Внезапный приступ зевоты застал Кизию врасплох. Она подняла руку, прикрыв рот ладонью. И вспомнила, как делала то же самое… по другой причине… в тот вечер, когда Шкаф целовался с ней на пороге ее квартиры.

В тот вечер собственные губы показались ей незнакомыми. А сейчас кажутся…

Незнакомыми. Все тело кажется незнакомым! Но в этом нет ничего страшного. Удивительное ощущение.

Это часть правды о самой себе, — подсказал ей внутренний голос. Так было всегда. Просто не хватало смелости поверить…

Дверь спальни слегка приоткрылась. Шкаф заглянул в комнату. Его лицо расплылось в улыбке, когда он убедился, что Кизия проснулась.

— Шкаф! — воскликнула Кизия срывающимся голосом. Она потянула на себя одеяло, чтобы прикрыть грудь, не сразу заметив, что ее левая нога оказалась обнаженной до самого бедра.

— Привет, Спящая Красавица, — поздоровался ее любовник, сильнее открывая дверь. Он был босиком и без рубашки, в одних только спортивных шортах. Его фигура заполнила собой весь дверной проем. — Я уже начал думать, что ты весь день собираешься проваляться в кровати.

Кизия вспыхнула.

— Ой, н-нет, — задыхаясь, возразила она, все еще пытаясь поправить одеяло. В глубине души она понимала, что уже поздно разыгрывать из себя скромницу. Но это ее не остановило. — Я никогда так не делаю.

Шкаф изогнул бровь, окинув ее взглядом с головы до ног.

— Очень жаль, — заметил он. — Я всегда считал, что валяться в кровати весь день — большое удовольствие…

Кизия сглотнула.

— …если делать это с подходящим человеком.

Она сглотнула снова, надеясь, что не изменилась в лице. Ее щеки, казалось, просто огнем горят.

— М-может быть, — выдавила она через пару секунд. — С подходящим… человеком.

Шкаф по-кошачьи потянулся. Его шорты поползли вниз, открыв большую часть живота, твердого, как гладильная доска. Он поправил штаны без малейших признаков смущения, затем повел плечами, словно они у него затекли. Его мускулы перекатывались под кожей при каждом движении.

Он устроил настоящее представление. Кизия не знала, отвести взгляд или зааплодировать. Еще более заманчивым было желание попросить его раздеться совсем.

— Ты всегда такая милая по утрам, киска? — спросил он наконец, присаживаясь на край кровати.