Несерьезные размышления о жизни - [17]

Видимо, я выглядела не лучше, потому что он мазнул по мне взглядом и хмыкнул.

— И как же я теперь доберусь до Трофимовки, а? — задал он оригинальный вопрос.

У меня в голове вертелись несколько вариантов негуманных ответов, но я вежливо предложила:

— Может ты попытаешься до дома добраться, а там я тебя перевяжу получше…

Турист вдел ноги в сапоги и навалился на мое плечо. Я представила себя сестрой милосердия на поле боя и потащила этого бугая в свою светелку.

Дорога домой показалась мне издевательски длинной, я уже не говорю про ступеньки боковой лестницы, которую мы преодолели в несколько приемов. Хорошо хоть никого не встретили по пути.

Турист с любопытством оглядел мою светелку и поинтересовался:

— Ты тут отдыхаешь?

— Нет, работаю.

— Кем же ты работаешь?

— Бедной Лизой, — ляпнула я, не подумав.

— Кем, кем? — изумился он.

— Компаньонкой, — более доходчиво объяснила я.

— А звать как?

Я прикинула, какое выбрать имя и решила остаться инкогнито.

— Лизой. А тебя как?

— Федором.

Тут я обнаружила у себя под коленкой упитанную пиявку и чуть не завалилась в обморок.

— Эй, ты чего? Ты это брось, — запротестовал Федор. — А рюкзак-то как же? Мне же переодеться надо.

Я очень пожалела, что турист не утонул возле мостков.

Сама переодевшись в сухие шорты и майку, я выдала Федору банное полотенце. Тот обернул его вокруг чресл, а я развесила его мокрые вещи в ванной.

Выходя из ванной комнаты, я столкнулась нос к носу с Глашей.

— Господи, что это у нас за ручьи на боковой лестнице? подозрительно поинтересовалась она.

— Это мы с Гошей в воду упали с мостков, вот с нас и натекло.

— А кровь откуда?

— Это я пиявку оторвала, — продемонстрировала я ей свою кровавую рану под коленкой.

Я проскользнула в светелку и захлопнула дверь. Вот будет конфуз, если она увидит у меня в комнате полуголого мужчину!

В светелке никого не было, кроме Гоши, который шумно выкусывал репейники из лап.

— Эй, ты где? — шепотом испугалась я.

— Да здесь я, здесь…

Из-под кровати высунулись волосатые ноги.

— Ты чего туда забрался?

— Чтобы не ставить тебя в неудобное положение. Или голые мужчины у тебя в комнате — не редкость?.. Черт, это полотенце все время падает, — показалась красная физиономия моего гостя. — Неси скорее рюкзак, а то его кто-нибудь утащит, и я останусь здесь навсегда.

Ужаснувшись такой перспективе, я помчалась к реке.

Поднять рюкзак мне не удалось. Пришлось тащить его волоком. Я вся вспотела, выбилась из сил и пожелала туристу мучительной смерти от комариных укусов. Похоже, что Федя прихватил с собой в поход пудовые гири, водолазное снаряжение или кирпичи.

Около флигеля я окончательно выдохлась. А, представив себе, как буду затягивать рюкзак по ступенькам на второй этаж, сдалась окончательно.

Побродив вокруг домика, я вляпалась в заросли крапивы и обнаружила поваленное дерево. Под вывороченными корнями было чудесное углубление. Туда-то я и запихнула рюкзак, предварительно вынув одежду. Сверху насыпала веток. Уродливые волдыри от крапивы украсили мои ноги, и я посетовала, что щука не сожрала добра молодца живьем.

Пока Федор переодевался, я прошлась по ванным комнатам второго этажа и набрала в аптечках вату, йод и бинты. Стеная, как раненый слон, он позволил мне обработать йодом рану в ступне и забинтовать ее со сноровкой человека, имеющего смутные представления об оказании первой медицинской помощи в полевых условиях. Затем я занялась пострадавшим от щучьих зубов указательным пальцем и достигла виртуозности в превращении обыкновенной человеческой конечности в бесформенный сверток. По окончании процедуры Федор полностью лишился возможности двигать пальцем, так как тот выглядел, как египетская мумия жирной гусеницы.

Завязав концы бинта элегантным бантиком, я отошла и полюбовалась творением своих рук.

Федор почему-то не разделил моей гордости, а принялся ворчать, что в таком идиотском виде ему еще бывать не приходилось.

Естественно, я обиделась:

— Не больно-то и хотелось выручать тебя. Забирай свои вещи и топай в Трофимовку. Кстати, ты к кому туда шел?

— Ни к кому, — почему-то смутился он. — Я в творческой командировке, собираю народный фольклор довоенного периода.

— Ну, это ты хватил, придумай еще что-нибудь, — не поверила я.

— Напрасно сомневаешься. Очень интересное дело. Я столько матерных частушек насобирал… — закатил он глаза. — Хочешь послушать?

Я сделала такое выражение лица, что он не стал настаивать.

Федор попробовал пройтись по комнате, но побелел и со стоном опустился обратно в кресло.

— А пожить здесь нельзя?

— С ума сошел?! — испугалась я.

Страдалец совсем приуныл, и мне стало его жаль. В самом деле, с такой ногой далеко не уйдешь.

— Ладно, до вечера посиди здесь, а потом во флигеле переночуешь. Там тебя никто не увидит… Эй, а ты как в наши края попал? У нас же контрольно-следовая полоса по периметру и отдельные участки заминированы!

Федор посмотрел на меня, как на ненормальную.

— У вас тут что, концлагерь? Я вдоль реки шел, на мине не подорвался, как видишь… А интересные у вас тут места!.. Давай-ка, поближе познакомимся.

Не вставая с кресла, он протянул руку к образам, пошарил за иконой и вытащил мой паспорт и связку ключей от московской квартиры, которые я положила туда для сохранности. Не обращая внимания на мои протесты, Федор открыл красную книжицу и прочел вслух: