Несемейное счастье - [46]

– Раз ты не хочешь делать обращение к убийце, расскажи, что от тебя хотели в полиции? – ей с трудом давалось итальянское «ты».

– Если честно, хочу…

– Но без Стефано мы вряд ли сможем…

Он перебил ее, не дослушав:

– А по поводу полиции я бы на твоем месте помолчал. Это ты прославила на всю Италию девчонок из «Черного кота», ну и меня заодно. Им-то лишняя реклама, а мне… – и совсем тихо добавил: – …а мне дочку не дают! – И тут же повысил голос: – О ребенке могла бы вспомнить, она же без матери осталась?!

Выпитый коньяк горячил душу, и Лола смело посмотрела на Паролизи:

– Я понимаю, что у тебя несчастье, но наглеть тоже не следует. Я?! О ребенке?! А ты о чем думал, когда в «найт» пошел? Да еще в день, когда пропала Меланья!

– Ого! – Он не ожидал такого напора. – Не умеешь ты жалеть, а еще говорят, что в русских женщинах это есть.

– А тебе жалость нужна?

– Жалость? – и повторил, вкладывая другой смысл: – Жалость… нет… – накрыв ее руку своей ладонью, он взглянул исподлобья.

От его кончиков пальцев по всему телу пробежал горячий озноб, кожа пошла мурашками.

Так вот в чем таилась опасность! Какая же сексуальная сила скрывалась в этом мужчине, если от одного прикосновения ее пронзило же- лание.

Она осторожно отняла свою руку.

– Так зачем тебя понесло в «Черный кот» в день, когда пропала Меланья?!

Он вздохнул натужно:

– А вот этого я тебе не могу сказать, – и добавил другим голосом: – Убери ты к чертовой матери эту камеру, и пригласил я тебя не как журналистку.

– Да? А как кого? – Она сделала вид, что не поняла его слов про камеру.

– Как женщину… как друга…

Ей было трудно поверить в дружбу между молодыми, незнакомыми друг другу мужчиной и женщиной, а с Паролизи это тем более исключалось.

Он встал медленно и взял ее сумку.

– Сама выключишь или мне доверишь?

Она сделала вид, что отключает камеру.

– Какая же ты настырная! Кого обмануть хотела? Делай, что сказано!

Она нехотя подчинилась.

«Пропал эксклюзив! Что я Стефано и Дане скажу?» Она придвинула блокнот.

– Я не знаю, в качестве кого ты меня пригласил, но мне надо работать.

– Не поздновато для работы?

Это походило на насмешку, но Лола решила не обращать внимания и сделать ход конем:

– Расскажи мне лучше про твою настоящую подругу и ученицу – солдатессу. Хотя с подругами номера в гостиницах не снимают.

– Вот это да-а-а… – удивленно протянул Паоло и одним глотком осушил стакан. – А вот это запрещенный прием.

– Это еще почему?

– Какое, по-твоему, отношение это может иметь к убийству Меланьи? Меня и в полиции об этом не спрашивали.

– В полиции, видимо, еще не знают. А отношение может быть всякое. Может быть, один из мужей или отцов твоих любовниц отомстил тебе таким образом.

– Зачем же Меланью убивать? Скорее меня.

Лола понимала, что ее рассуждения не отличались логикой, но все же тему продолжила:

– Ты даже не представляешь, какие планы мести могут возникнуть в голове у обиженного и оскорбленного человека. Тем более что с тобой справиться намного сложнее.

Она чувствовала себя неудобно, вдаваясь в подробности дела с мужем убитой, но Паролизи выглядел спокойным, и Лола старалась говорить мягче.

Паролизи налил себе коньяка.

– А тебе достаточно.

Лола опешила от его обращения. Алкоголя ей действительно больше не хотелось, но она даже в мелочах не позволяла что-то решать за себя. Да еще таким тоном!

– Ты налей, а пить или нет, это мне решать.

– Пожалуйста. – Он плеснул ей глоток. – Только я пьяных женщин не люблю.

Да он совсем обнаглел! Ему что, кто-то предлагал ее полюбить?! Свою норму Лола знала и была уверена, что на пьяную она уж никак не похожа.

– Ты, возможно, меня с кем-то путаешь, – язвительно произнесла она.

– Да уж, конечно, спутаешь тебя, как же! – и вдруг он грустно добавил: – Хорошо, что ты здесь.

Но Лола не забыла, зачем она сюда пришла. Выключенная камера подстегивала к действиям и давила на мозг – нужно было получить хоть какую-то информацию.

– А что, если это одна из твоих любовниц убила Меланью? Ты об этом не думал? Ты же не будешь отрицать, что их было много.

– Отрицать не буду. Так случилось, что Меланья не стала моей единственной и все же… Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что виноват во всем я сам. – Он опустил лобастую голову и замолк.

И действительно, такой мужчина, как Паролизи, должен бы уже из кожи вон лезть, чтобы разыскать преступника. Такие обычно не полагаются на полицию, а начинают вести свое собственное расследование, у них, как правило, полно друзей, которые присоединяются к поискам, и нередко случается, что именно они первыми выходят на след преступника.

Паролизи же был совершенно подавлен и не предпринимал никаких видимых действий.

– А как ты прокомментируешь то, что майора Франко забрали в полицию? – Она не могла подвести свою команду и, пряча свое сочувствие к Паролизи как можно глубже, продолжала задавать вопросы: – Вы же с ним знакомы?

– Да, можно сказать, что он друг нашей семьи, – Паоло так и не поднял головы, – ему очень нравилась Меланья.

«Что?! – Лола еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. – Вот же мотив! А Паролизи понимает, что он своим заявлением «топит» майора?!»

Там, в парке, Франко мог домогаться Меланьи, отсюда и спущенные брюки, но кто-то ему помешал – случайный прохожий, а может, просто звук чьих-то шагов. А когда понял, что Паролизи ему этого никогда не простит, решил, что легче убить его жену.