Несчастный случай с профессором Баллой - [9]

Наступила неловкая пауза. Балла казался сконфуженным. Жофи с обеспокоенным лицом подошла к отцу. Остальные гости встали.

— Папа, — спросила девушка, — тебе плохо?

— Пустяки, — пробормотал профессор, — пустяки… Я думал… Мне кажется, немного свежего воздуха…

Шомоди подошел к окну и настежь распахнул его. Но Жофи уже принесла пальто отца из передней, а Сакач с готовностью набирал номер телефона, вызывая такси. Наконец ему удалось соединиться с диспетчерской. Услышав, что инспектор заказывает машину, профессор закричал:

— Такси? Вы с ума сошли! Никакого такси! Мы пойдем пешком. Пошли, Жофи… Пешком… пешком… — Даже на лестнице он продолжал твердить свое.

— Как неприятно все получилось, — произнес один из гостей, в то время как другой молча одевался.

Когда они остались одни, Шомоди обрушился на друга с упреками. Сакач терпеливо его выслушал и сказал:

— Я никого не хотел обижать или волновать — ни профессора, ни тем более Жофи. И тебя, разумеется. Но так нужно. Очень нужно. Теперь я знаю, как предотвратить опасность. Как и где… Не беда, что ты не понимаешь, пока тебе не нужно понимать. Обещаю, долго это не продлится… Налей-ка мне на прощанье.

На следующее утро он ворвался к Гэрэ без доклада. Кратко доложил, что нашел недостающее звено в интересующем его деле и что ему необходим двухдневный отпуск и шведская виза.

— За кого вы все меня принимаете? — зловещим тоном спросил капитан.

— Я тебя не понимаю.

— Вчера сын изводил меня дурацкими задачками. В бассейн через две трубы вода вливается, а через одну выливается. Если открыть одну трубу, бассейн наполнится за такое-то время, если другую — за такое-то. Если открыть все три трубы, то сколько лет капитану корабля? Тебе знакомы такие задачки? И так весь вечер! Потом явилась жена с ужином. То, что, по ее мнению, грибной перкельт надо есть с кашей, еще не самое ужасное. Я все равно ем его с хлебом. Но потом она до ночи убеждала меня, что нашу синюю «шкоду» надо продать и купить «вартбург» цвета топленого молока. Ладно, сказал я, хорошо, купим «вартбург», но на это уйдут деньги, отложенные на участок. Не беда, лишь бы появился «вартбург» цвета топленого молока! Ладно. Сегодня я проснулся в надежде, что хоть на работе у меня будет спокойно. И тут врываешься ты и требуешь, чтобы я достал тебе шведскую визу. — Он вскочил и заорал: — А шведское подданство тебе не требуется?

— Шведское подданство? — тихо переспросил Сакач. — Нет, не требуется. Я просил визу. И как можно скорее.

Гэрэ можно было охладить только нахальством. Удалось это и на сей раз. Он замолчал, сел и заговорил спокойнее.

— Ты, видно, меня простофилей считаешь?

— Нет. Но мне необходима виза. Пойми, кажется, я напал на след одного научного преступления. Я должен довести дело до конца, Лаци. Ты знаешь, я зря языком не треплю.

— По крайней мере не часто, — согласился капитан. — Послушай, Имрэ, я несу за тебя ответственность и не раз за тебя ручался. Но ради твоих прекрасных глаз я вовсе не желаю иметь неприятности.

— Неприятностей не будет. Если можешь, удовлетворись пока тем, что я сейчас в состоянии сказать: профессор Балла не тот, за кого себя выдает. Я должен ехать, чтобы выяснить, какого рода операция была произведена в Швеции над венгерским ученым. Так я получу визу?

Визу он получил в течение двух дней. Как частное лицо. В эти дни он не встречался ни с Габором, ни с Жофи, хотя был уверен, что Жофи сердится, и подозревал, что Габор тоже им недоволен. Сакач вспомнил, как недружелюбно простился с ним Шомоди в тот вечер. Однако за три часа до отлета самолета в кабинете Сакача зазвонил телефон. Это был Шомоди.

— Имрэ, ты не мог бы зайти на квартиру Баллы?

— Что случилось?

— Полчаса назад профессора увезли с явными признаками раздвоения личности. Жофи в отчаянии.

— Поддержи ее, Габор. Если не произойдет неожиданностей, через два дня все выяснится.

Голос Шомоди задрожал от гнева.

— До каких пор будет продолжаться этот спектакль? Для чего тебе нужно…

— Успокойся и побереги Жофи! Я уезжаю.

— Куда?

— В Гетеборг.

Порт на узком берегу пролива Каттегат в устье Гета-Эльв встретил Сакача тяжелым запахом бензина, морскими испарениями и сотнями ласточек в ярко-голубом небе. Сакачу запомнились груженные рудой составы, элеваторы, рыболовецкие комбайны, целлюлозные и бумажные склады, грузовые плоты на воздушных подушках, снующие между огромными судами…

Ему пришлось совершить двухчасовую прогулку, чтобы скоротать время до приема у профессора Свенсона. Он договорился на пять часов, но уже в три почувствовал, что ему невмоготу слоняться без дела. Пешком он дошел до квартала, где в зелени утопали виллы, а там и до небольшого частного санатория, осмотрел здание и снова повернул к порту. Через каждые полчаса он вновь и вновь оказывался у ворот виллы Свенсона.

Профессор ждал его в своем кабинете. Сакач рассчитывал увидеть седовласого пожилого человека. Между тем перед ним стоял загорелый атлетически сложенный мужчина средних лет, держа в руке визитную карточку Сакача. Инспектор ждал, когда профессор заговорит. Некоторое время Свенсон нервно теребил в руках карточку, потом бросил ее на стол и опустился в кресло.