Нервы - [10]

Это было сделано, исходя из того, что вышедшее из-под контроля излучение распространяется прямолинейно, а значит, только небольшая часть его будет отражаться от стен, в то время как человек будет двигаться зигзагом, оказываясь после каждого поворота во все более безопасной зоне.

Вдруг аппарат резко затормозил и начал двигаться обратно с максимальной скоростью, на которой водитель успевал отслеживать повороты прохода. Охрана конвертера в защитных костюмах стала оттеснять толпу любопытствующих еще дальше, и один из секьюрити подошел к доктору с большим тяжелым скафандром в руках. Он поморщился, но начал с трудом облачаться в него.

– Что случилось?

– Я всего не знаю, – ответил охранник. – Похоже, они отмеривали порцию калия для больницы Кимберли. Кто-то из них упустил захват, и расплав разлился по полу или что-то в этом роде. Один рабочий не смог выбраться.

Доктор увидел, что остальные уже надели свои костюмы, и резко закрыл шлем своего скафандра. Машина, наконец, выбралась из здания. В обитых мягким материалом захватах безвольно покачивалось тело человека. Аппарат развернулся и опустил человека в защитный короб, также обитый мягким материалом. Феррел направился туда, и Бузони не отставал от него. Билл тоже успел надеть скафандр и сейчас разворачивал тележку и доставал все необходимое оборудование.

– Сколько он пробыл там? – спросил Феррел.

Ему ответил Мервин – суперинтендант реактора. Его голос глухо доносился через диафрагму шлема:

– Шесть минут. Тревогу почему-то объявили не сразу. Все, что мне удалось узнать, так это то, что он увидел, как падает контейнер с расплавом, и поймал его руками; швырнул в ящик с отходами, захлопнул крышку и побежал закрыть порты регенератора. Под воздействием облучения он находился примерно полминуты.

Доктор почувствовал себя нехорошо. Полминуты! Для него было бы лучше умереть прямо в камере.

Теперь трое работали вместе – доктор, Бузони и Бил. Рабочий был без сознания, и они готовили все необходимое, чтобы на месте начать переливание крови. Нужно было полностью заменить его зараженную кровь свежей. Группа крови рабочего была вытатуирована на его запястье. Феррел раздел пострадавшего, и на защищенный бокс установили опрыскиватели, чтобы смыть с тела радиоактивную пыль и грязь, если она попала на него. Доктор на минуту задержался и внимательно посмотрел на человека: это был Клем Мервин, сын суперинтенданта! За щитком шлема почти нельзя было разглядеть лица самого Мервина, но он медленно кивнул в ответ на быстрый вопрошающий взгляд доктора, и тот понял, что суперинтендант с самого начала знал об этом.

– Мы спасем его, – пообещал Феррел.

Если говорить только о его жизни, это была чистая правда. Теперь человека можно спасти даже после того, как он получит огромную дозу. Но мало было просто остаться в живых: у молодого человека впереди был как минимум целый год адских мучений, без всяких сомнений, он не сможет иметь детей, а его рассудок будет непоправимо поврежден.

Скрывать это от Мервина не было никакого толку: он и сам прекрасно знал об этом. В проход заехала крошечная машина, похожая на танк, за которой тянулись пожарные рукава. Она должна была тщательно вымыть помещение изнутри. Наконец она выехала, и красный флаг на здании реактора стал опускаться. Похоже, уровень радиации внутри опустился до безопасной величины – благодаря той жертве, которую принес Клем Мервин. То, что он закрыл контейнер с ценным, но смертельно опасным составом в герметичном боксе для отходов и захлопнул порты реактора, предотвратило слишком сильное повышение уровня радиации. Мервин, похоже, уже взял себя в руки:

– Док, что бы там ни было, делайте все, что можете. Я должен спасти оставшийся калий и отправить его в больницу, пока там никто не умер, не дождавшись его.

Он отошел, собирая по пути своих людей. Неподалеку уже стояла машина скорой помощи из городской больницы. Феррел дал рабочим знак, и они стали грузить в нее похожий на гроб бокс с так и не пришедшим в сознание человеком. Сам доктор и его спутники в это время снимали защитные комбинезоны. С этим случаем лучше всего справятся в больнице Кимберли – в отделении для пациентов с радиоактивным поражением. Оно было меньше, чем в заводской больнице, но для долгого и медленного процесса поддержания жизни в человеке оборудование там подходило лучше.

Доктор начал забираться в машину скорой помощи, но Блейк остановил его: – Возвращайтесь назад, док. Я сам займусь этим.

Что ж, и это было неплохо. Доктор отступил назад и проводил взглядом машину, которая отъехала под завывание сирен. Потом время от времени он будет заходить в больницу к Клему, но сейчас он не мог сделать для него большего. Потребуются месяцы напряженного лечения, чтобы восстановились сильно поврежденные ткани.

Он направился к тележке. Сохраняя молчание, Бузони пошел рядом с ним. Дорогу им преградила группа примерно из полудюжины мужчин. Один из них сделал шаг вперед:

– Значит, вот как вы обычно лечите ваших пациентов, доктор, – резко сказал он. – Успокаиваете их пустыми обещаниями, спихиваете на кого-нибудь другого и думаете, что ваша работа сделана?