Нервные профессионалы - [2]

Вообще-то, группу из пяти десантников и двух представителей гордой фамилии фон Хетцен собирался вести лично глава витязей, но по прибытии на четвертый "цветок" он неожиданно почувствовал сильнейшее недомогание. Ушибы, полученные в схватке с оборотнями, опасности для здоровья не представляли; тем не менее, Мстислав слег с высокой температурой, которую за двое суток сбить практически не удалось. Это сразу же породило немало трудностей, ибо проводник-доброволец нашелся не сразу - среди бесстрашных воинов наблюдалась долгая неловкая заминка. Мгновенно свои услуги в качестве гида-экскурсовода по долинам смерти предложила великолепная Ольда Ласкэ, однако почти сразу же выяснилось, что о том, куда ехать, она представления не имеет, а просто желает лишний раз прокатиться бок о бок с Романом...

Вспомнив о дамах, сын Командора усмехнулся и, уворачиваясь от бьющей и колющей растительности, шаловливо подумал, что вернуться исцарапанным будет как раз очень интересно - тогда девочки окружат его такой заботой! Правда, теперь их будет уже трое - подобного массового внимания со стороны привлекательных особ женского пола Роман не помнил, пожалуй, со студенческой поры.

...События бурной ночи на третьем "цветке" подействовали на молодого человека чересчур сильно: забравшись в вездеход и кое-как стянув еще работоспособный биостимулятор, он глотнул успокаивающего и почти сразу же погрузился в тяжелый глухой сон. Пробуждение было мучительным, как с похмелья или даже хуже. Началось оно со щекотки в носу, которая затем плавно прошлась по щекам, переместилась на левое ухо и набросилась на ресницы. С невероятным трудом приподняв одну из них, Роман обнаружил возле себя игриво улыбающуюся мадемуазель Ласкэ - свеженькую, как огурчик, в новенькой блузке лимонного цвета и (о-ля-ля!) в самой моднейшей мини-юбке! Ее неплотно сжатые колени оказались точно напротив еще замутненных сном глаз сына Командора, однако первый же наугад брошенный взгляд здорово его взбодрил. Пытаясь вести себя так, чтобы Ольда не догадалась, куда он смотрел, Роман поспешил слабым голосом заметить, что красавица, очевидно, перепутала его со своей лошадкой, а затем вызывающе поинтересовался, где Младшая Королевна.

Этот вопрос неожиданно привел мадемуазель Ласкэ в веселое настроение. Хихикнув, она сообщила, что у Малинки "опять проблемы с клювом - наверное, отлежала, соня..." Тут же "соней" обозвали и самого Романа. Как выяснилось, Командор пожалел неопытную молодежь и распорядился никого не будить, когда вездеход тронулся в путь. Сейчас машина как раз на подходе к малой станции э 4, и он, Роман, оказался последним, кто отлеживает себе бока и в ус не дует. Впрочем, ему можно только посочувствовать: надо же, додумался сначала себя биологически простимулировать, а потом прервал сеанс и завалился дрыхнуть!

Такое объяснение плохого физического состояния фон Хетцена-младшего, безусловно, было правильным - в самом деле, последовательный прием возбуждающего и снотворного лишил бедный организм всякой ориентировки. Кажется, Ольда собралась прочесть по этому поводу чуть ли не медицинскую лекцию, однако очень кстати к ним протиснулась из командирской каюты Младшая Королевна - все в тех же шортиках и маечке. Треугольный платок, прикрывавший нижнюю часть лица, придавал ей вид террористки на пляже. То, что она улыбнулась Роману, можно было заметить лишь по ее глазам. Уединение важных персон "Союза-Содружества" и Династии было прервано - Ольду потащили в уголок, где громким возмущенным шепотом потребовали объяснений: как это она осмелилась переодеваться прямо тут и даже не воспользовалась ширмой?! А если бы в этот момент молодой человек проснулся - что бы он подумал о... "...о нас, девушках из Замка?" - "Ты-то тут причем? - вполне резонно поинтересовалась мадемуазель Ласкэ своим напевным, мелодичным голоском. Некоторому риску подвергалась моя репутация, согласна. Но чего же еще можно ожидать от простой секретарши? А вот некоей Королевне давно не мешало бы напялить свою несменяемую свитерину-мешковину и хотя бы влезть в привычные брюки, а то уже всех десантников голыми бедрами распугала..." - "Как... как ты смеешь! А у самой-то, у самой? Все-все-все видно с любого расстояния и положения!" - "Да ничего подобного! Можем прямо сейчас померить, у кого короче!" - "Думаешь, откажусь? Становись сюда! - (Малинка ловко развернула пеструю, в аляповатых красках четырехстворчатую ширму, взятую в вездеход из багажа мадемуазели Ласкэ). - Сейчас увидим! Ты чуть выше меня, поэтому..."

Крайне заинтересованный Роман, потеряв остатки сна, живо принял сидячее положение и уставился на колышущуюся драпировку, за которой были видны только две пары босых, бестолково топчущихся ступней. "Не толкайся, не толкайся, кобыла здоровая!" - (эта характерная реплика явно принадлежала Ольде). - "А ты подол не сдвигай и вниз не тяни - конечно, тогда у тебя получится длиннее!" - "Ничего я не тяну и не думаю! Ты лучше бы сама не жульничала, а привстала бы на цыпочки..." - "Ага, разбежалась! Может, еще и подпрыгнуть?" - "Нет-нет, уже не обязательно - и так видно, что твои штанишки короче моей вполне приличной юбки почти на полтора сантиметра!" "Да? Не может быть... как же это? А-а-а, ты все-таки смошенничала, вон сколько живота оголилось!" - за шатающейся перегородкой послышалась приличная возня, затем чувствительный шлепок, обиженный вскрик и снова возня, после чего разноцветное сооружение рухнуло, развалившись на две части. Раскрасневшиеся спорщицы предстали перед Романом вполне готовыми к агрессивным действиям. Их первой начала Ольда: изловчившись, она сорвала с Малинкиного лица платок, швырнула его куда-то за голову Романа, а сама поспешно забилась в уголок и выставила перед собой десять длинных, переливающихся перламутром ногтей. Однако у Младшей Королевны хватило ума не унижаться до заурядной коммунальной свары. Прикрыв ладошкой многострадальный нос, она демонстративно повернулась к мадемуазели Ласкэ спиной и стояла так до тех пор, пока сын Командора не отыскал и не подал ей учтиво белоснежный матерчатый треугольник. Одновременно он поторопился заверить обеих "амазонок", что все время находился в самой настоящей летаргической отключке - ничего не слышал и уж тем более не подглядывал. "А я и не сомневалась! - подала из угла невозмутимую реплику мадемуазель Ласкэ. - Это только у некоторых больное воображение..."