Нерв - [65]

Он достал ручку, взял листок бумаги с грифом отеля и написал все, что я просил. Подписал, поставил дату и еще раз прочел.

– Вот, пожалуйста. Но все равно не понимаю, какая от этого польза.

Я прочел написанное, сложил листок и положил в бумажник.

– Кто-то сказал мистеру Эксминстеру, что Олдфилд продает вам информацию, – объяснил я. – Если вы никому не говорили, кто мог знать?

– О! – У него расширились глаза. – Да, да. Понимаю, тот, кто сам продавал. Но Олдфилд никогда лично не приходил… Так" значит, Робинсон не Олдфилд.

– В этом все дело, – подтвердил я. – Я вам очень благодарен, мистер Лаббок, за вашу помощь?

– В любое время к вашим услугам. – Он помахал укоротившейся сигарой и широко улыбнулся. – Увидимся на скачках.

16

Во вторник утром я купил еженедельник «Лошадь и собака» и начал обзванивать людей, давших объявление о продаже верховой лошади. С двумя из них я договорился, что в течение пары дней приеду посмотреть.

Потом я позвонил одному из фермеров, с лошадью которого работал, и уговорил одолжить мне на несколько часов в четверг «лендровер» и автоприцеп.

Затем я достал из рабочего столика Джоанны сантиметр – она была на репетиции – и на взятой напрокат машине поехал в конюшни к Джеймсу. Он сидел в кабинете и занимался бумагами.

– Сегодня опять нет скачек, – заметил Джеймс. – Но нам все-таки удивительно везло этой зимой, по крайней мере до сих пор.

Он встал, потер руки и подержал их над плохо греющим огнем.

– Звонили некоторые владельцы, – сказал он. – Они снова хотят вас. Я сказал им… – нижние зубы сверкнули, когда он исподлобья взглянул на меня, – что я удовлетворен вашей работой и что вы будете участвовать с Темплейтом в Золотом кубке.

– Что?! – воскликнул я.

– Да. – Глаза у него сверкнули.

– Но… Пип…

– Я объяснил Пипу, что не могу снять вас с лошади, если вы выиграли на ней и Королевские скачки, и Зимний кубок. И Пип согласился. Я договорился с ним, что он начнет через неделю после Челтнема, у него останется время провести несколько скачек до Большого национального приза. Он будет работать с тем скакуном, с которым участвовал в прошлом году в «Грэнд нэшнл».

– Он финишировал шестым, – вспомнил я.

– Да, правильно. У меня теперь достаточно лошадей, чтобы загрузить работой Пипа и вас, и у меня нет сомнений, что между вами все будет хорошо.

– Не знаю, как и благодарить вас!..

– Благодарите себя. Вы заслужили. – Он нагнулся и подбросил совок угля в камин.

– Джеймс, – сказал я, – вы напишете для меня, что я попрошу.

– Напишу? А, конечно. Вы получите контракт на следующий сезон, такой же, как и Пип.

– Нет, я не это имел в виду, – смущенно возразил я. – Совсем другое… не напишете ли вы, что Морис Кемп-Лоур сказал вам, будто Олдфилд продает информацию о ваших лошадях, и что Кемп-Лоур узнал это от Лаббока.

– Это написать?

– Да, пожалуйста.

– Не понимаю… – Он недоуменно посмотрел на меня и пожал плечами. – Ну что ж… – Он сел, взял листок бумаги, где вверху было его имя и адрес, и написал, что я просил.

– Подпись и дату? – спросил он.

– Да, пожалуйста.

– Какой смысл? – с сомнением проговорил он, протягивая мне листок.

Я достал из бумажника написанное мистером Лаббоком и показал ему. Он прочел эти строчки три раза.

– О боже! – воскликнул он. – Невероятно. Предположим, я сам осторожно бы проверил все у Лаббока? Какой риск для Мориса.

– Никакого риска, – возразил я. – У вас бы не возникло сомнений, что он просто дружески предупредил вас. Но предупреждение сработало. Грант был уволен.

– Мне очень жаль, – медленно проговорил Джеймс. – Я хотел бы как-нибудь исправить ошибку.

– Напишите Гранту и объясните, – предложил я. – Он оценит ваше письмо выше всего на свете.

– Напишу, – согласился он и сделал пометку на календаре.

– В воскресенье утром, – начал я, забирая заявление Лаббока и вкладывая в бумажник, – эти документы выпадут из почтового ящика на стол старшего распорядителя. Конечно, их мало, чтобы начать дело в суде, но вполне достаточно, чтобы столкнуть нашего друга с пьедестала.

– Я бы сказал, что вы правы. – Он мрачно взглянул на меня. – Но зачем же ждать воскресенья?

– Я… мм… Я не буду готов до воскресенья, – уклончиво ответил я.

Он не настаивал. Мы вышли вместе во двор и осмотрели некоторых лошадей. Джеймс давал инструкции, делал критические замечания и хвалил окруживших его конюхов. И я понял, насколько сроднился с этим прекрасно организованным бизнесом и как много для меня значит быть частью его.

На округлых, поросших травой холмах в миле или чуть больше от конюшни стоял заброшенный домик сторожа, принадлежавший Джеймсу. Он мне как-то рассказал, что в этом доме жил служащий, следивший за галопировавшими на тренировках лошадьми. Но в доме не было ни электричества, ни водопровода, ни канализации. И потом пришел новый служащий, и он, естественно, предпочитал жить в деревне со всеми удобствами и приезжать сюда на мотоцикле.

Попрощавшись с Джеймсом, я поехал к коттеджу. Я увидел четырехкомнатное строение с маленьким огороженным садом и узкой тропинкой, ведущей от ворот к входным дверям. В каждой комнате было по окну, два смотрели в садик, два – в противоположную сторону.