Нерв - [55]
Она закрепила концы бинта маленькими золотыми булавками, и они выглядели узкой полоской, так что под жокейской формой их не будет видно.
– Великолепно, – похвалил я, надевая куртку, и бинты скрылись под ее рукавами. – Благодарю вас, Флоренс. (Флоренс Найтингейл (1820–1910) – английская медсестра, создала систему подготовки младшего и среднего медперсонала в Великобритании. Международный комитет Красного Креста в 1912 году учредил медаль имени Флоренс Найтингейл)
– А для тебя еще и мисс Найтингейл, – согласилась она и состроила рожицу. – Когда ты пойдешь в полицию?
– Я же говорил, что не пойду.
– Но почему? – удивилась она. – Почему? Ты можешь подать на него в суд за нанесение тяжких телесных повреждений или как это называется на юридическом, языке.
– Я предпочитаю сам вести свою борьбу… и потом, мне невыносима мысль, что я буду рассказывать полиции о том; что случилось прошлой ночью; меня будут осматривать их врачи, фотографировать, потом придется стоять в суде, если до этого дойдет, и отвечать на вопросы перед публикой, и вся эта мерзость будет расписана в газетах с душещипательными подробностями. Я просто не вынесу…
– О-о-о, – медленно протянула она, – согласна, неприятные процедуры, если смотреть с твоей точки зрения. Вероятно, ты испытываешь унижение, вспоминая… Правда?
– Как ни противно, но ты права, – неохотно согласился я. – И пусть мои унижения останутся при мне, если ты не возражаешь. _
– Мужчины – забавные существа, – засмеялась она. – Странно, что ты так воспринимаешь вчерашний вечер.
Недостаток горячей ванны в том, что все прекрасные ощущения со временем проходят, ее эффект длится недолго, закрепить хорошее состояние можно только упражнениями. А против упражнений все мои мышцы протестовали, хотя потом наступило бы облегчение. Пока Джоанна приготовила нам яичницу, я сделал в полсилы несколько перекрестных движений руками. Потом мы позавтракали, я побрился и решительно пошел делать упражнения, потому что, если я не сяду на спину Темплейту в относительно сносном состоянии, у него нет шанса выиграть. Никому не станет лучше, если я свалюсь после первого же препятствия.
Проработав час, я все еще не мог сделать руками полный круг, но мог поднять их над головой и не кричать от боли.
Джоанна убрала и вымыла квартиру, и после десяти часов, когда я сделал передышку, она спросила:
– Ты собираешься продолжать эти изящные па, пока не уедешь в Аскот?
– Да.
– Хорошо. У меня есть предложение: почему бы вместо упражнений нам не покататься на катке?
– Опять лед. – Я вздрогнул.
– А я думала, что ты сразу же вскакиваешь после падения, разве нет?
Она права, подумал я.
– Твой гений расцветает, дорогая Джоанна, – воскликнул я.
– Хотя… может быть… Я все же думаю, что тебе лучше было бы оставаться в постели.
Когда Джоанна была готова, мы пошли на квартиру родителей, где я взял из гардероба отца рубашку, галстук и коньки, единственное его увлечение помимо музыки. Потом мы зашли в банк: ночное путешествие на такси почти полностью опустошило ее карман, и мне самому нужны были деньги, я хотел вернуть ей долг. А напоследок мы купили в магазине пару коричневых кожаных перчаток на шелковой подкладке, и я сразу же их надел. И наконец мы добрались до катка в Куинсуэй, где мы оба состояли членами клуба с тех пор, когда только учились стоять на коньках.
Джоанна была права: окаменевшие мускулы расправились, и я мог двигать относительно легко и головой, и руками. Сама Джоанна скользила по льду с раскрасневшимися щеками и ослепительно сияющими глазами. Она выглядела совсем юной и полной жизни.
Время бала для Золушки истекло, и в двенадцать часов мы ушли с катка.
– Все в порядке? – улыбаясь, спросила она.
– Потрясающе! – воскликнул я, любуясь умным, интеллигентным лицом, смотревшим на меня.
Она не поняла, относились ли мои слова к ней или к катанию, хотя я имел в виду и то и другое.
– Я хотела сказать… по-прежнему больно или прошло?
– Прошло.
– Лгунишка, но все же ты не такой серый, как был. Она уже сказала, что не поедет в Аскот, но будет смотреть скачки по телевидению.
– Уверена, что ты выиграешь.
– Можно мне потом вернуться к тебе? – спросил я.
– Почему же нет, конечно… да, да. – Джоанна будто даже удивилась моему вопросу.
– Прекрасно. Тогда до свидания.
– Удачи тебе, Роб, – очень серьезно сказала она.
14
Водитель третьего проезжавшего мимо такси согласился отвезти меня в Аскот. Он очень умело и быстро вел машину, и мне удалось сохранить тепло и эластичность рук, делая небольшие упражнения, будто я играл на воображаемом пианино. Если бы водитель увидел меня в зеркале, он бы подумал, что я страдаю неприятной формой болезни «пляска Святого Витта».
Когда я расплачивался с ним в воротах, водитель решил, что, поскольку машина его собственная, он, пожалуй, останется посмотреть скачки, и я договорился, что он отвезет меня назад в Лондон в конце дня.
– На кого бы поставить? – бормотал он, рассчитываясь со мной.
– Как насчет Темплейта?
– Нет, – он поджал губы, – нет, только не этот Финн. Говорят, он конченый.
– А вы не верьте всему, что слышите, – сказал я, улыбаясь. – До вечера.
– Идет.
Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. Под видом младшего конюха Рок проникает в конюшню, которая связана с подозрительными лошадями, — и понимает, что ввязался в гораздо более опасное предприятие, нежели полагал вначале.
Во время скачек «Гранд нэшнл» в Эйнтри на глазах у сотен людей неизвестный убивает Геба Ковака, финансового консультанта фирмы «Лайял энд Блэк», человека на первый взгляд совершенно законопослушного и в криминальных историях не замешанного. Ник Фокстон, бывший жокей, друг и коллега Ковака, а также по несчастливой случайности прямой свидетель преступления, просто не может остаться в стороне. А когда и у него над головой начинают свистеть пули, убеждается, что затеянное им расследование, а точнее, его скорейшее завершение – это единственный способ остаться в живых.
Вложив фантастические деньги в покупку племенного жеребца, молодой банкир Тимоти Эктрин надеется со временем вернуть их с огромной прибылью, но, к несчастью, все потомство породистого скакуна нежизнеспособно из-за жутких врожденных увечий. Пытаясь выяснить причину неудачи, Тимоти начинает собственное расследование. Теперь на кон поставлены уже не только его капитал и репутация, но и жизнь.
Для жокея-профессионала Келли Хьюза, короля стипль-чеза, остаться без лицензии – сущий кошмар. Поэтому Хьюз решает провести собственное расследование обстоятельств, приведших к столь неожиданному для него решению Дисциплинарного комитета…
Сид Холли — бывший жокей, получив тяжелую травму, вынужден оставить скачки и взяться за работу частного детектива. Выполняя просьбу тестя, он начинает опасное расследование несчастных случаев и финансовых махинаций вокруг ипподрома Сибери.
Смерть фотографа Джорджа Миллеса поначалу не привлекла к себе особого внимания, и лишь после того, как неизвестные жестоко избили его вдову, а потом подожгли его дом, стало ясно, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы найти и уничтожить архив Миллеса. Но случайно коробка с полуиспорченными негативами оказалась у жокея Филипа Нора, который рискнул вскрыть этот полный грешных тайн «ящик Пандоры»...
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.