Нерукотворный свет - [3]

И весь, как бы наполнен шумом,

Я начинаю дико петь,

В какой то радости безумной!

Внимает лес, поля, трава,

Моим восторгам и моленьям,

И вырываются слова,

Как искры яркого горенья,

Но им дано сгореть в огне,

Их разгоняет ветер сильный,

И треплет радостно на мне

Мой дождевик дорожно-пыльный.

В парке города Виши

Не правда ли, жара сильнее?

В толпе спросили. Между тем

Я снял фуфайку и в алее

Сел на скамейку, а затем

Нашел работу для поэта;

И превращаются в слова,

Сверканье солнца и при этом

Деревья, публика, трава,

А также дама голубая,

Заросший безнадзорно пруд,

Где шеи гордо изгибая

Четыре лебедя плывут.

Бросаю им кусочки хлеба,

У теней верб береговых

В зеркальном отраженьи неба

Белеют отраженья их.

А ветерок деревья гладит,

По летнему листва шумит…

Не так ли мой далекий прадед

Бывало у пруда сидит?

Но жизнь прошла, а небо длится

И при знакомом ветерке

О прошлом дума шевелится,

Как тень от листьев на песке…

Все видимое мной любимо

За то, что вместе мы пришли

Из далей неисповедимых

Не здешней, может быть, земли…

«Лишь один листок на всей осине…»

Лишь один листок на всей осине

Шевелится, остальные спят.

Сад наполнен запахом малины,

Бабочки недвижные сидят.

Кое-где вонзаются в прохладу

Стрелы солнца, словно в темный грот.

Ветерок качнет вершины сада,

Но листок один лишь оживет.

Лишь его, едва заметный трепет

Слышится в глубокой тишине,

Вездесущий, через этот лепет,

О Себе напоминает мне…

Полесье

Кофейно-темная вода,

Лягушки смотрят из пруда,

Заквакали сначала три,

Раздув на жабрах пузыри.

Но вот вступает в разговор

Хороший лягушиный хор,

Не выдавая тайн болот,

О чем-то сказочном поет.

Березы в зеркало глядясь,

Лягушек слушают, склонясь,

А над березами луна

В задумчивость погружена.

На крыше аист-часовой

Заснул, объятый тишиной.

Баллада («Подсолнечник природа…»)

Подсолнечник природа

Так создала, что он

С восхода до захода

Весь к солнцу обращен.

За дни погоды ясной

Он солнце жадно пил

И постепенно в масло

Сиянье превратил…

Не замечают чуда,

Кто за столом сидит,

А винегрет на блюде

Весь золотом полит!

В приправе винегрета

Не виден мир иной,

Но вот стихи поэта

Лежат перед тобой.

Засуха («Все жарче, жарче. Я иду…»)

Все жарче, жарче. Я иду.

Свет солнца на вершинах дремлет

В сухом, безрадостном саду,

Деревья поздний сон объемлет.

Им просыпаться нет нужды,

Покрыты листья пылью черной,

С небес ни капельки воды,

Их будет солнце жечь под корни.

Под ними выжжена трава,

Над ними грозная, сухая

Безоблачная синева,

До непонятности чужая.

Взволнованные птицы бьют

Тревогу всеми голосами

И замирают, словно ждут,

Прислушиваясь… За горами

Как будто дальний гром гремит

Я тоже слышу — неужели?

Но это самолет летит

И белый след по небу стелет.

Август 1976 года

«Иду во тьме на свет янтарный…»

Иду во тьме на свет янтарный,

И, приближаясь к алтарю,

Свободно, нежно, благодарно,

С отцом о прошлом говорю.

Я прежде был на редкость сдержан,

С отцом среди житейских дел,

Так задушевно, просто, нежно

С ним разговаривать не смел.

Моя любовь не ждет ответа,

Из тайников души моей,

Теперь в пустое место света

Лью утаенных чувств елей.

«Бумага терпит все. В странице…»

В.Я. Перелешину

Бумага терпит все. В странице

Я сделал прорези для глаз,

И вижу, как в немой столице

Вздымает вихри снежный час…

Бредут вслепую, друг за другом,

В сугробах вязнут их стопы,

Свирепствует ночная вьюга,

А ниже, впереди толпы,

Идет и машет красным флагом,

В венце из белоснежных роз,

Гордясь революцьонным шагом,

Майора Ковалева нос…

«Апостолов, Марии, Спаса…»

Апостолов, Марии, Спаса,

Все лики списаны с лица.

Среди икон иконостаса

Не видно Господа-Творца.

Лишь высоко, где купол храма

Едва заметно освещен,

Весь окруженный облаками

Седой старик изображен.

Но Тот, Кто в глину душу вдунул,

И звездную раскинул сеть,

Природу создал вечно-юной,

Ужели может постареть?

«Теперь в одиннадцать часов…»

Теперь в одиннадцать часов

Уже довольно жарко,

Не видно в небе облаков,

А вот, в стихах помарки.

Открою и закрою дверь

И время убежало,

И то, что я назвал «теперь»

Уже прошедшим стало.

Пройдет и этот летний день,

Исчезнет, словно не был.

Стихи останутся, как тень

Безоблачного неба…

О, если бы стихи мои

Как летний день сияли,

Так, чтобы голуби твои

Из рук зерно клевали.

«Уже рожденья где-то ждет трава…»

Р.Ю. Герра

Уже рожденья где-то ждет трава,

Что вырастет на будущих могилах.

В безмолвии уже живут слова

Исполненные чудотворной силы.

Не знаю, как подняться мне с колен,

Всем ростом встать перед веками,

Россией будет ли благословен

Путь пройденный когда-то нами,

Когда одни, чужие всей вселенной,

Мы звали мир на путь борьбы священной?

«Что ж, пожалуй, человеку…»

Что ж, пожалуй, человеку

Спячка зимняя нужна,

Скоро, в двадцать первом веке,

Будет вытяжка одна —

Из медведей добываться,

И Адамовы сыны

Будут скопом усыпляться

С октября и до весны.

И на целом Божьем свете

Воцарится тишина,

Станут чище — небо, ветер

И морская глубина.

Так добьются люди цели

И построят рай земной.

Всем известно, что в постели

Каждый гражданин святой.

«У депутатов разговор…»

У депутатов разговор

О мире, равенстве… свободе…

А люди из подземных нор

Толпой на улицы выходят.

Среди шагающих мужчин

Порхают женщины на спицах,

Вот быстроходный гражданин

Другого обогнать стремится.

У всех портфели и дела,

А также кошельки в карманах,