Неруда - [42]

Но при всем том как же Ларраин осмелился, преступив закон, нарушив моральные нормы, завладеть чужими письмами и, мало того, опубликовать их, зная, что не миновать громкого скандала? Ведь что ни говори, а это — письма идейного противника, которого он, Ларраин, в свое время пытался опорочить, оклеветать. Ему ли не помнить, что Неруда в резкой, атакующей статье изобличил его нравственное и политическое банкротство?

Тут, очевидно, следует принять в расчет не одно, а несколько соображений, способных прояснить все психологические мотивы, весь сложный механизм страстей, интересов, притязаний Ларраина как человека, готового совершить столь противоречивые с виду поступки.

Может, в нем живет неодолимая тяга именно к тем, кто в его глазах — изверг, исчадие ада? Есть определенный тип людей, которых всегда влечет к тому, кого они ненавидят прилюдно, в открытую. Некая магнетическая сила заставляет такого человеконенавистника погружаться в самые глубины жизни того, кому он же приписывает все смертные грехи.

Быть может, таким изощренным, вернее, извращенным способом он отдает должное своему недругу, который владеет тем, чего у него, при всех деньгах, нет и не будет! А ему неймется заполучить это сокровище.

Именно — неймется. Ведь маленький феодал из Мелипильи дорого бы заплатил, лишь бы его считали писателем, творческой личностью, интеллектуалом! Бесталанный Ларраин льнет к чужим талантам. А чтобы найти к ним ход, он готов на подкуп, а то и на обман. Ну что его связывает, к примеру, с такой яркой фигурой XX века в Испании, как Мигель де Унамуно? Однако Ларраин добывает письма автора «Агонии христианства» и публикует их ни больше ни меньше как со своим предисловием. Дело сделано! В руках у него входной билет в мир литературы, а то, что он проник туда в чужом облачении — ему наплевать…

В 1975 году Фернандес Ларраин издает в Испании отдельной книгой письма Пабло Неруды к Альбертине Росе, а в 1978-м в Сантьяго издательство «Андрес Бельо» выпускает в свет «Любовные письма Габриэлы Мистраль к Альфредо Видела Пинеде и тридцать восемь писем к поэту Мануэлю Магальянесу Моуре». Кто станет отрицать ценность этих писем? А письма к Магальянесу — неожиданно открытая золотоносная жила! — переворачивает наше представление о мире чувств Габриэлы.

Этим письмам, которые стали козырем в руках заурядного компилятора и сделали его членом Чилийской академии словесности, нет цены. Самая звонкая монета — ничто в сравнении с их литературной и исторической значимостью. Это богатейший материал, богатейший источник для понимания сокровенного мира тех, кто их писал. Они дают совершенно новые штрихи к портрету, корректируют сложившийся в нашем представлении образ.

Альбертина в конечном счете продала письма Неруды. Вызволив свое сокровище из цепких рук Фернандеса Ларраина, она спрятала его в подвале Внешнеторгового банка Испании, в Сантьяго, а потом согласилась продать президенту банка — тот приехал на совещание Генерального правления акционеров—115 писем, 17 стихотворений, написанных рукой поэта, и несколько фотографий.

33. Любовь и поэзия

Письма Неруды к Альбертине Росе — уникальное, бесценное дополнение к его литературному творчеству раннего периода. Они неотделимы от нерудовской поэзии, от «Собранья сумерек и закатов», от «Восторженного пращника», от «Двадцати стихотворений о любви». В них, как в интимном дневнике, воссоздан мир переживаний поэта, отражены все его душевные волнения, терзания, все проблемы, помыслы, планы. И помимо всего, они рисуют картину того времени, той жизни…

Любовь Пабло и Альбертины зародилась в старинном здании Педагогического факультета, которое стояло на перекрестке проспекта Аламеда и улицы Кумминга. Вместе они слушали одни и те же лекции, вместе гуляли по коридору в перерывах между занятиями. И Пабло и Альбертина — из чилийской провинции, оба — южане. Он жил в Каутине, она — в Арауко, в Лота-Альто, поблизости от угольных рудников, что вдохновили Бальдомеро Лильо на знаменитую книгу рассказов «Под землей». Альбертина тоже выросла на земле индейцев мапуче, в краю бесконечных дождей. Но в ее семье все учительствовали… Что-то в лице Альбертины и еще заметнее в лице ее родного брата Рубена выдавало индейскую кровь…

Лекции, занятия — утром и вечером. Литература, грамматика французского языка, латынь, психология… Однако, на беду молодых влюбленных, через год в Университете города Консепсьон открывается отделение французского языка. По воле отца Альбертина едет учиться в Консепсьон — это совсем недалеко от Лота-Альто, от ее дома. Поэт тяжко переживает разлуку.

Каким остался в памяти Альбертины ее возлюбленный шестьдесят лет спустя после их романа? «Пабло был на год моложе меня. Стихи читал врастяжку, каким-то полусонным голосом. Он был худой и молчаливый. Всегда провожал меня до пансиона, где мы жили с братом».

Сколько времени они были вместе? «Думаю — год, а может, чуть больше. На каникулы мы ездили в одном поезде, а в Сан-Росендо расставались. Я доезжала до Консепсьона, а он — до Темуко. Тогда каникулы были в сентябре, целый месяц, а потом — в декабре».