Нерождённый 3 - [18]

Может быть, он просто ничего не сказал им о грядущей войне? Уже немного зная характер своего компаньона, я вполне могу представить именно такой вариант.

Восстанавливать добычу золота в шахте я в ближайшее время не собираюсь — люди нужны для других, гораздо более важных дел, поэтому, первым делом, вчетвером, вместе с Кайоши, Тринити и его помощником обходим тоннели, решая где и что у нас теперь здесь будет.

Самая огромную залу — пустоту в скале высотой в десяток этажей и шириной с небольшой посёлок, тут же решаем отдать под завод. Здесь сейчас как раз и есть посёлок — странные деревянные дома без крыш набитые кроватями для рабочих. Без крыш, потому что здесь внутри никогда не бывает дождей.

Эта зала хороша еще и тем что, она находится не так далеко от поверхности земли, а значит доставлять туда материалы, а обратно — готовое оружие можно будет быстро и легко. А «быстро и легко» — это важно когда речь идёт о войне.

Тринити новым местом для нашего заводы оказывается вполне удовлетворён — я вижу это по его довольному лицу. Отдав указания своему помощнику, Тринити задаёт тот самый вопрос, который я не слишком торопился от него услышать.

Да, он просто спросил где будет жить.

А поскольку я ему пообещал почти роскошь, приходится подниматься на поверхность и разыскивать Джуна, в надежде на то, что тот обрадует нас.

Он и правда радует — ведёт к двум самым просторным домам в центре — оказывается их заложили самыми первыми, как раз для Первого и Второго господина. Про то, что здесь появится Тринити, который любит жить в комфорте я не подумал и поэтому решением главы клана лишаю своего брата личных апартаментов, а его "особняк" жалую Тринити. Тот, даже и не подумав благодарить, сначала ныряет внутрь своего нового жилища, но почти сразу же выныривает. Лицо его сильно довольным в этот момент не назовёшь, но и возмущения особого на на нём нет.

— Я думал будет хуже, — признаётся он и тут же бежит к «Надежде» — там рабочие под присмотром Алисы сложили личные вещи Тринити.

— Я а куда? — робко интересуется Кайоши, когда мы остаётся вдвоём на улице.

— Туда, — я показываю на свой дом, дом главы клана. — Там есть второй этаж и сначала обойдёшься им.

* * *

Весь в приятных ожиданиях захожу в свой новый дом и… там внутри нас ожидает большое разочарование — пустота. Есть стены и двери, есть крыша, есть даже окна — огромные в пол — рабочие постарались угодить и сделали на славу. Но больше ничего.

Даже кровати нет.

— Кажется, нам пока придётся спать на Орлане, — хмурится Кайоши. — Там, по крайней мере, есть постели.

Он прав, на Орлане даже роскошно, но ответить я не успеваю — через гул голосов с улицы пробиваются крики.

— Узнай, — я показываю Кайоши на окно, за которым дрожат факелы десятков людей — что-то же заставило их собраться вместе, вместо того чтобы работать.

Он кивает и растворяется за дверью. Возвращается почти сразу, запыхавшийся, бледный, а в глазах его испуг.

— Тебе лучше выйти туда! — говорит он, кивая на дверь за своей спиной.

Когда выхожу на крыльцо, вижу человека лежащего прямо перед ним на земле. Большой и очень крепкий, сейчас он весь в крови.

— Кто это? — спрашиваю я и толпа людей которая притащила его к моему дому — расступается.

— Тиба, кормчий! — подсказывает Кайоши который застыл рядом.

— Отдай нам его, Керо! — выкрикивает кто-то из толпы. Пока далеко не все привыкли обращаться ко мне по фамилии и добавлять «господин». Ничего страшного, на всё требуется время.

— Что сделал он? — спрашиваю я.

Лучше всего было зайти в дом и послушать объяснения Кайоши, но есть большой шанс, что когда я вернусь обратно, толпа растерзает человека, лежащего за земле.

Кайоши пробует что-то сказал мне, но за криками и возмущённым гулом — слов не разобрать.

И тогда он поднимает руки, дожидаясь, когда недовольный шум толпы стихнет.

— Это кормчий с «Надежды», — начинает рассказывать Кайоши и люди затихают прислушиваясь к каждому его слову, словно готовые остановить его и исправить, если что-то скажет не так.

Я не слишком хорошо знаю кто такой кормчий, вроде бы это тот человек, который управляет кораблём. Надеюсь, что так.

— Перед вылетом из Фукусимы он женился, — Кайоши показывает на человека на земле, в глазах которого, после того как его прекратили избивать, появилась надежда. Он даже попытался сесть, но, задев локтем сломанное ребро, со стоном снова валится на землю.

— Взял женщину с девочкой. С дочкой. По дороге они обе пропали. Тиба сказал всем, что их прямо с палубы утащили прыгуны, джанку. Те самые, помнишь?

Кайоши смотрит на меня, ожидая когда я вспомни.

Те самые, которые чуть не прикончили моего братца во время нашего первого путешествия в Новый Токио? Конечно, помню.

Толпа молчит, а, значит, пока Кайоши всё говорит верно.

— Это было ночью, — продолжает Кайоши. — И Тиба сказал, что джанку схватили их прямо на его глазах.

— Мы жалели его! — выкрикивает кто-то из толпы. — И малышку Чоу, которую утащили джанку, мы тоже очень сильно жалели.

— Чоу это девушка, падчерица Тиба, — подсказывает мне Кайоши.

— Он убил свою жену! — снова выкрикивает кто-то из толпы.

— Не было никаких джанку, — продолжает Кайоши. — Как я понял, Тиба сам сбросил свою жену с палубы вниз, а её дочку, Чоу, посадил в клетку. Он издевался над ней её. Очень сильно издевался. И заметили это только сейчас, случайно, ведь у Тиба, как у кормчего была своя комната с чуланом. Там в чулане и стояла клетка с девушкой.