Нерон - [112]

Гальба направил Вергинию письмо с предложением о совместных действиях, сам же предусмотрительно удалился со своими приближенными в город Клувий, чтобы там ожидать дальнейшего развития событий. Он был полон самых мрачных предчувствий.

16 июня, незадолго до захода солнца, перед домом Гальбы в Клувии остановился его вольноотпущенник Ицел, но прислуга у дверей не хотела впустить пришельца. Он, однако, кричал, что прибыл прямо из Рима с известиями первостепенной важности. Когда же наконец он смог предстать перед своим господином, то объявил:

— Восьмого июня тебя провозгласили императором. Сначала преторианцы, потом и сенаторы. После этого по городу разнеслась весть, что Нерон мертв. Я не поверил этому, побежал и увидел труп собственными глазами. Это случилось девятого июня. Весь путь из Рима я сюда проделал за семь дней!

Последние дни Нерона

Окончательно погубил Нерона префект преторианцев Нимфидий Сабин, человек с темным прошлым и большим честолюбием. Его мать была дочерью вольноотпущенника Каллиста, некогда влиятельного при Клавдии. Она якобы приглянулась императору Калигуле, плодом этого романа был именно Нимфидий. Это утверждал он сам, ссылаясь на некоторое сходство с безумным императором в осанке, чертах лица и взгляде. В юности Нимфидий служил офицером в придунайском легионе. Потом возвратился в Рим, где при раскрытии заговора Пизона ему представился счастливый случай оказать некоторые услуги императору. Наградой за это явились консульские регалии и должность префекта преторианцев вместо отстраненного и убитого Фения Руфа. Как кадровый офицер Нимфидий сумел завоевать огромный авторитет среди преторианцев, совершенно подорвав значение своего коллеги, бывшего коневода Тигеллина. Весной 68 года, когда отовсюду стали поступать мрачные вести, Тигеллин вообще отошел от двора и вопросов политики. Он отдавал себе отчет в том, что ничего хорошего его не ждет, даже если бы Нерон сумел удержаться на престоле, что, впрочем, крайне сомнительно.

Нимфидий в этой небезопасной ситуации повел себя иначе. Он не бежал и не отчаивался, хотя знал, что может стать одной из первых жертв бури. Он считал, что у него есть только один путь к спасению: самому содействовать гибели Нерона. Здесь, однако, возникал вопрос: чью сторону принять? Вергиний сам отказался стать императором, возможно, он даже помышлял о восстановлении республики. Это не устраивало ни Нимфидия, ни преторианцев. Гальба в Испании располагал небольшими силами — всего лишь двумя легионами, однако сенат был о нем хорошего мнения, а кроме того, он был в преклонных летах, что предвещало быструю его смерть и новую политическую борьбу за престол.

Итак, Нимфидий решил поддерживать Гальбу. Но это решение префекта преторианцев еще не означало, что его поддержит весь римский гарнизон. Преторианцы уже издавна были связаны с династией Юлиев-Клавдиев. Избранные из избранных, они всерьез относились к своей присяге на верность. На власть Нерона они не могли пожаловаться. Правда, некоторые офицеры втайне были уязвлены и полны презрения к императору-актеру, но простые солдаты сохраняли ему преданность. Следовало как-то оторвать от властителя эти девять тысяч воинов. С этого момента судьба Нерона, лишенного вооруженной поддержки в столице, будет решена окончательно.

Нимфидию помог сам Нерон. Напуганный изменой своих западных наместников, Нерон решил искать спасения на Востоке, который всегда обожал. Он думал в первую очередь о Египте. Это не было безрассудством, ибо греки — жители Египта относились к Нерону иначе, нежели население Италии. Они видели в нем друга эллинов, который вернул Греции свободу; защитника провинций, сурово пресекающего злоупотребления наместников; врага иудеев, приказавшего опустошить их страну огнем и мечом.

Император приступил к подготовке к путешествию. Он перебрался из Палатина в Сервилиевы сады, которые находились по пути в порт Остию, это были те самые сады, где три года назад он узнал о заговоре Пизона. Он созвал высших офицеров, изложил им свой план и уговаривал принять участие в путешествии. Но не встретил поддержки. Многие из офицеров выдвигали разные трезвые возражения принципиального характера, и все поочередно просили избавить их от этого дела. Нашелся даже один, который, как говорят, осмелился процитировать стихотворную строку Вергилия:

— Неужто смерть и вправду так страшна?

Намек был откровенным: императору пристало скорее умереть, нежели пускаться в авантюрное путешествие.

Пассивное сопротивление офицеров явилось для Нерона страшным ударом. У него не было никаких средств сломить его. Уговоры не помогали, угрозы никого не устрашили бы. Император еще не знал, что план Нимфидия уже осуществляется.

Офицеры отбыли в казармы преторианцев в Риме, император же остался на ночь в Сервилиевых садах. Уже сгущались сумерки, а Нерон продолжал обдумывать пути спасения. Его осеняли все новые идеи. Может быть, бежать к парфянам, с которыми в последнее время установились столь дружественные отношения? Или поплыть в Испанию и предстать перед самим Гальбой просителем? А если появиться в траурном одеянии на Форуме и произнести речь перед народом, прося простить ему вину и ошибки? Чтобы жить спокойно и безбедно, достаточно получить наместничество в Египте! Да и это не обязательно, ведь у него талант, он будет выступать как актер и певец, зарабатывая миллионы! Император тотчас же принялся составлять речь. Наброски ее были уже готовы, но они так и остались на письменном столе, ибо Нерон пришел к заключению, что народ вообще не предоставит ему права голоса и разорвет на части, едва он появится на Форуме.