Неразумная обезьяна - [39]

Тем временем ситуация накалилась и по другую сторону Атлантики. В 2016 году, в преддверии референдума о выходе Британии из Европейского Союза, пресса сообщала об увеличении числа преступлений на почве ненависти. Отрицательное отношение к иммиграции было, пожалуй, единственным безусловным показателем того, что этот человек проголосует за “Выход”. Кампания сопровождалась неприкрытой ксенофобией. Найджел Фараж, демагогический лидер Партии независимости Соединенного Королевства, опубликовал антиммигрантский плакат, на котором изображена очередь темнокожих людей, стоящая на пограничном контрольно-пропускном пункте. Эта лживая картинка якобы иллюстрировала следствие членства Великобритании в ЕС. Член лейбористской партии, политик Джо Кокс была ранена выстрелами из пистолета и ударами ножом и через несколько часов скончалась; напавший на нее преступник выкрикивал националистические лозунги. На суде он, в оправдание убийства ни в чем не повинной молодой женщины, заявил, следуя извращенной логике, что Кокс поддерживала иммигрантов и членство в Европейском Союзе, а значит, была “коллаборационисткой” и “предательницей” интересов белых людей.

Белый национализм, увы, не новость, он широко распространен в Америке, Европе и России. Всех белых националистов объединяет теория, согласно которой белые люди – это раса, обладающая общей этнической и культурной идентичностью, каковую необходимо сохранить. Эти индивиды верят, что мультикультурализм, низкая рождаемость среди белого населения и приток небелых иммигрантов представляют серьезную угрозу. Некоторые идут еще дальше, считая, что расовая интеграция – это хитрая уловка, чтобы завладеть странами с белым большинством и осуществить там то, что эти люди называют “белым геноцидом”. Убеждение в превосходстве белой расы основано на распространенном мнении о том, что белые превосходят другие расы в интеллекте, искусстве, наследственности и в других качествах. Сообщество белых всячески превозносится и описывается как культура, осажденная фундаментально чуждыми пришельцами. К сожалению, от этого невозможно отмахнуться, как от чего-то маргинального и незначительного. В конце 2017 года Центр политических исследований Виргинского университета провел в США широкомасштабное исследование, призванное оценить расовую напряженность в Америке. Результаты неприятно поразили авторов: 31 процент респондентов согласился с утверждением о том, что “Америке следует защитить и сохранить свое белое европейское наследие”, а 39 процентов опрошенных согласились с утверждением о том, что “в настоящее время белые люди в этой стране подвергаются притеснениям”.

Как и большинство прочно устоявшихся мифов, страх перед иммигрантами содержит зерно истины, пусть даже и полностью извращенной. Это верно, что рождаемость в Европе значительно снизилась, но данный факт не вызывает удивления и вовсе не является признаком “угнетения белых”. По всему миру рост грамотности женщин напрямую связан с применением противозачаточных средств и снижением уровня рождаемости. Также уровень образованности коррелирует с уменьшением числа детей, которых готова родить женщина; этот показатель обозначается как общий коэффициент фертильности. Подобный эффект проявляется повсеместно, и его трудно не заметить. К примеру, в Гане у женщин, окончивших среднюю школу, общий коэффициент фертильности равен 2–3, в сравнении с 6 у необразованных женщин. Так что же можно сказать об опасениях, высказываемых многими противниками иммиграции и связанных с тем, что приток малообразованных иностранцев приведет к вытеснению местных жителей?

Боязнь того, что численность мигрантов может превзойти численность местного населения, отнюдь не нова. Подобная паника наблюдалась в Америке в шестидесятые годы девятнадцатого века, когда высокая рождаемость среди иммигрантов (тогда это преимущественно были ирландцы) вызвала опасения, будто иностранцы скоро размножатся так, что превзойдут численностью местных уроженцев. Проницательный читатель, учитывающий саму историю возникновения и становления Соединенных Штатов, вероятно, усмотрит забавную иронию в отношении белых американцев девятнадцатого века (да и нынешнего века тоже) к иммигрантам. В любом случае эта тревога не имела под собой никакой почвы, так как уже во втором поколении рождаемость среди мигрантов существенно снизилась, приблизившись к местной норме. Это неудивительно, так как социально-экономические и образовательные факторы оказывают на рождаемость куда более сильное воздействие, чем врожденная маскулинность мигрантов.

Но еще более любопытным является то обстоятельство, что, судя по документам девятнадцатого века, ирландцы считались тогда чуждой расой – а ведь сегодня эту идею сочли бы просто безумной! Данная любопытная демаркация порождает серьезные и содержательные вопросы: что же такое, собственно говоря, раса, и о чем она может “поведать”? Если вспомнить, сколько крови на протяжении столетий было пролито при обсуждении этой проблемы, то можно простить людей, думающих, будто раса – это понятие, имеющее измеримое и объективное основание. Но, как бы удивительно для многих это ни прозвучало, с научной точки зрения понятие расы не имеет никакого смысла. Единство человеческой жизни на нашей планете представлено одним видом: