Неразумная обезьяна - [124]

• Качество доказательств: Научные утверждения подкрепляются подтверждающими данными и ясным описанием использованной методологии. Если же утверждение основывается на случаях и отрывочных свидетельствах, то это должно вызвать подозрение.

•Авторитетность: Научные утверждения черпают свою авторитетность вовсе не в том, что исходят от ученых. Принятие истинности научного утверждения проистекает из весомости доказательств, на которых зиждется утверждение. В противоположность этому, лженаучные утверждения часто основываются на личностях мнимых экспертов или гуру, а не на строгих доказательствах.

• Логика: При представлении аргумента должны быть логически связаны все его звенья, а не только некоторые из них. Погрешность, когда из одного утверждения не следует другое, заставляет предполагать, что выводы являются сомнительными. К упрощающим утверждениям, предлагающим одно-единственное объяснение сложных явлений и одно-единственное средство лечения для множества разнообразных заболеваний, тоже надо относиться скептически.

• Поддающееся проверке утверждение: Опровержимость крайне важна при оценке достоверности любого утверждения. Если невозможно в принципе доказать ложность идеи, то она не является научной. Точно так же наука зиждется на воспроизводимости. То, что невозможно верифицировать независимым воспроизведением, вероятно, является образчиком лженауки.

Совокупность доказательств: Гипотеза должна учитывать все доказательства и факты, а не только те, что ее подтверждают. Если утверждение соответствует всем имеющимся к настоящему моменту данным, то, как правило, это утверждение можно временно принять как истинное. Если, однако, утверждение противоречит ранее полученным фактам, то надо подумать о проверяемых причинах такой нестыковки.

• Бритва Оккама: Опирается ли утверждение на множество дополнительных утверждений и оговорок? Если альтернативная гипотеза лучше объясняет доступные данные, то следует привести сильные доказательства для обоснования дополнительных допущений.

• Бремя доказательства: Бремя доказательства для тех, кто доказывает истинность своего утверждения, всегда тяжелее бремени тех, кто его опровергает. Попытки “сбросить” это бремя являются признаком недобросовестной науки. Утверждения, которые зиждутся на оговорках, призванных оправдать недостаток доказательств (включая ссылки на заговор), являются признаками лженауки. Главное правило таково: если утверждения высказываются в духе поиска истины, то они скорее всего являются научными; утверждения скорее всего лженаучны, если высказываются в духе оправдания.

Эти пункты не являются заменой рассудочного мышления; это всего лишь вопросы, которые следует задать себе при столкновении с новыми утверждениями. Понимание этих основополагающих принципов науки чрезвычайно полезно даже в тех случаях, когда утверждения напрямую к науке не относятся. Вот что пишет об этом психолог Томас Гилович:

Поскольку наука пытается расширить пределы наших знаний, ученый постоянно натыкается на барьер невежества. Чем больше человек занимается наукой, тем больше он сознает глубину неизведанного и временную и преходящую природу известного. Все вместе это приводит к разумному скептицизму в отношении утверждений о том, каковы вещи или какими они должны быть.

Конечно, попытки досконально разобраться в том, заслуживает некое утверждение доверия или нет, могут показаться сизифовым трудом – ведь мы живем в эпоху, когда лженаучные декларации часто топят нас в океане своего вздора. В этом половодье полуправды многие – что вполне объяснимо – попросту погружаются в бездействие. Но перестать обращать на все это внимание значит ступить на путь сомнамбулы, ведущий к катастрофе; мы не сможем противостоять надвигающемуся призраку климатических изменений и великому множеству других вызовов, если поддадимся апатии. Горькое замечание Сагана объяснимо, но его пророчество не является обязательным к исполнению. Умение отличать научное от лженаучного необходимо, если мы хотим защититься от шарлатанов и дураков.

Глава 20 Возвышение карго-культа

Весьма бурной и насыщенной жизнью Ричарда Фейнмана всегда руководило любопытство. Будучи молодым физиком, Фейнман принимал участие в работах по Манхэттенскому проекту в Лос-Аламосе; чтобы развеять скуку долгих ночей Нью-Мексико, он вскрыл сейф и оставил там зашифрованное письмо. Понятно, что это вызвало нешуточную панику: по цехам предприятия, работающего над созданием атомной бомбы, разгуливал неведомый диверсант. Дело кончилось тем, что злоумышленник был обнаружен, и Фейнману пришлось на время переквалифицироваться в эстрадного барабанщика. Правда, после войны он стал выдающимся физиком-теоретиком, а в 1965 году получил Нобелевскую премию. Но, кроме того, Фейнман известен как блестящий педагог, умевший, помимо прочего, рассказывать занимательные истории. В одной из самых интересных из них говорилось об островитянах южной части Тихого океана и об их таинственном карго-культе.

Эта любопытная религия возникла в ходе Второй мировой войны на затронутых военными действиями островках Тихого океана, где туземцы Меланезии поколениями жили в счастливом неведении о технологиях огромного, чужого им мира. Но военные действия докатились – со всеми своими наступлениями и отступлениями – даже до домов островитян. Первыми в Меланезию прибыли японцы – на самолетах с медикаментами, продовольствием и оборудованием. Потом, довольно скоро, японцев сменили союзники, построившие на островах военные базы, и в Меланезии появились вещи, каких местные жители прежде не видывали. Некоторые солдаты даже делились ими с потрясенными туземцами. Когда война кончилась, солдаты и их грузы исчезли так же быстро, как появились.