Неразгаданные сердца - [43]

— Ты не хуже меня знаешь, что сейчас это невозможно. — Гален не смел принять такой дар от девушки из знатного рода: он не мог опозорить ее имя и бросить тень на свое. Но искушение было слишком сильным; его лицо застыло, а голос зазвучал грубее обычного. — Меня ждут важные дела. Ты мне будешь помехой.

Он твердо решил, что, исполнив свою миссию, вернется сюда без глупой маскировки — богатым и славным рыцарем; вот тогда он будет должным образом представлен этой девушке, прекрасной и — благодаря его самоотречению — целомудренной.

Амисия вся сжалась, услышав в его словах упрек за те беды, которые случились по ее вине.

— Что ж, тогда я пойду.

Гален заметил, что ее мягкие черты исказились обидой, словно на них набежало темное облако. Его тяготило вынужденное притворство.

— Я тебя провожу, — выговорил он сквозь зубы, чтобы не вселять в нее напрасные надежды. Пусть уж лучше она обижается на его черствость — может, хоть это удержит ее от вылазок в лес.

— Не утруждайся. — Амисия опустила ресницы, чтобы скрыть подступившие слезы. Она-то вообразила невесть что, пока сидела с ним у костра. — Ты же сам сказал, что тебя ждут важные дела.

Гален открыл рот, собираясь возразить, но Амисия его опередила:

— Побереги себя для другого. Крестьяне, верно, уже ждут не дождутся твоих великих дел. Всем известно, что Темный Лорд не решается соваться в лес по ночам. — Не выбирая слов, она нанесла запрещенный удар. — А больше мне ничто не угрожает. Барон прочесал весь лес вдоль и поперек: в округе нет никаких злодеев — кроме тебя и твоих дружков.

Гален похолодел. Ведь он чуть было не признался ей, кто они такие, но вовремя одумался, напомнив себе про ее порывистый нрав и несдержанный язык. Он сомневался, что эта девушка — при всех своих благих намерениях — способна хранить тайну; в минуту душевного смятения, как сейчас, она могла наговорить лишнего.

Амисии показалось, что ее необдуманные слова нанесли Галену глубокую рану. Она сделала шаг вперед и положила руки ему на грудь.

— Я не хотела… — не находя подобающих слов раскаяния, она запнулась, а потом повторила. — Поверь, я не хотела…

Гален встретил ее умоляющий взгляд. Если ему требовалось доказательство, что ей, вспыльчивой и неосмотрительной, нельзя доверять — он его получил. Не напрасно он утаил от нее свое родовое имя и титул. Ему не терпелось поскорее покончить с обязательствами, которые он взял на себя вслепую. До сих пор дело не продвинулось ни на шаг. Укоряя себя за бездействие, Гален сощурил глаза и метнул ледяной взгляд на хрупкие пальцы, касающиеся его груди.

— Ой!.. — Амисию обдало холодом. Он разрушил все ее сладостные мечты, а вместе с ними и любовь.

Она отдернула руки и, позабыв, что находится на узком уступе крутого склона, отпрянула назад.

— Ты в своем уме? — вскричал Гален, обхватив безрассудную девушку своими крепкими руками и прижимая ее к груди. Он прислонился спиной к каменной круче. — Глупышка. Ты совсем еще глупышка. — Он зарылся лицом в шелковистое облако ее волос, и его тихий голос зарокотал возле самого ее уха, как отдаленный гром. — Настанет и наш день. Клянусь честью. — Запустив пальцы в каштановые пряди, он осторожно заставил ее поднять голову и заглянул в медвяные глаза. — Слово чести для меня превыше всего.

— Я так и знала, — живо откликнулась Амисия. — С самого первого дня…

Эти страстные заверения были прерваны короткими поцелуями, которыми Гален покрыл ее щеки, глаза, уголки рта и чувствительные впадинки за ушами. Сладкая жажда осталась неутоленной.

Привстав на цыпочки, Амисия обвила руками его шею и пригнула его голову к своему лицу. Но его полураскрытые губы лишь мягко прикоснулись к ее рту, а язык быстрыми, дразнящими движениями собрал нектар с ее губ, словно пыльцу с цветка. Дыхание Галена стало прерывистым. С отчаянным стоном Амисия прижалась к его разгоряченному телу, и это прикосновение поколебало его железную волю. Сильные руки оторвали ее от земли и стиснули в объятиях. Их обоих захлестнул огненный ураган; они жадно тянулись навстречу друг другу, задыхаясь и дрожа.

Снизу донесся громкий всплеск — это принесенный рекой древесный обломок рухнул с высоты в заводь. Гален опомнился. Он откинул голову, прижался затылком к прохладному камню и подставил лицо ледяным брызгам, чтобы охладить бушующий в крови пожар. Не разжимая объятий, он ласково поглаживал хрупкую девичью спину, спрятанную под волной шелковистых прядей. Он поддался зову страсти, но это безрассудство оказалось совершенно упоительным. Сознавая, что его ласки становятся все смелее и вместо успокоения зовут к новому буйству плоти, Гален заставил себя задержать руки на ее талии и остановиться. Потом он открыл глаза и убежденно произнес:

— Мы выбрали неподходящее время и место; но вскоре ночь будет принадлежать нам, а зажженные нами костры будут ярче солнца и сладостнее лунного света.

Амисия не противилась, когда Гален отстранил ее и заставил стать рядом с собой. Она всем сердцем приняла это обещание. На ее доверчивый взгляд Гален ответил грустной улыбкой: он пока не знал, как распутать клубок невольной лжи, чтобы не убить ростки первого девичьего чувства. На прощание он провел ладонью по ее щеке и подал знак выбираться наверх.