Неразгаданные сердца - [4]

Слабый крик новорожденного младенца привлек ее внимание к колыбели, поставленной рядом с кроватью. Отогнув наброшенное кое-как одеяло, Анна увидела крошечную плачущую девочку, которую до сих пор никто не позаботился выкупать. Быстрым взглядом окинув опочивальню, Анна с облегчением обнаружила отсутствие гадкой старухи, которую привел с собой Гилфрей. Она сразу же налила воду из кувшина в пустую лохань, приготовленную заранее, опустилась на колени и начала обмывать малютку, которая сучила ручками и ножками, словно отбиваясь от прикосновений чужого пока для нее мира.

Когда Анна запеленала новорожденную в согретые перед очагом одеяльца и положила ее рядом с матерью, Гилфрей удалился, вполне довольный собой.

— Сибилла, — мягко позвала Анна. — Твоя прелестная дочка хочет с тобой познакомиться.

Сибилла не сразу сумела поднять отяжелевшие веки, но наконец ее глаза слегка приоткрылись: ведь надо же было взглянуть на забавное крошечное существо, которое она произвела на свет ценой таких мук. На бледных губах появилась нежная улыбка.

— Сокровище мое… — прошептала она так тихо, что писк малышки заглушил эти слова.

Улыбка молодой матери показалась Анне точь-в-точь похожей на улыбку Богородицы как на росписи в Вестминстерском аббатстве — чистую, исполненную любви. Понимая, что в эти первые минуты не должна мешать матери и младенцу, Анна отступила от кровати и подошла к окну, створки которого Гилфрей оставил открытыми. Ну что ж, для матери и дочурки все пока обошлось благополучно, с облегчением подумала Анна, но тут же ей показалось, что она слышит как бы слабое эхо детского голоска. Она даже улыбнулась, решив, что собственное воображение сыграло с ней нечаянную шутку. Невидящим взглядом она уставилась в ненастную ночь, и вдруг лунный свет, прорвавшийся через случайный разрыв в плотной пелене туч, осветил дальний конец отмели, обнажившейся в час отлива. Внимание Анны привлекло какое-то движение. Прищурившись, она пригляделась повнимательнее. Странно, что там могло двигаться? По доброй воле никто не стал бы покидать замок в одиночестве в эти темные часы… и тем не менее кто-то двигался по узкой каменистой тропе. Темная невысокая фигура… но этот кто-то либо был слишком толст, либо прятал под широким плащом какой-то сверток.

ГЛАВА 1

Позднее лето 1216 года

— Ш-ш-ш, ты разбудишь Рэндольфа.

Спрятавшись среди высоких луговых трав, Амисия поспешно прижала ладонь к губам, изо всех сил удерживаясь от смеха.

Этими мгновениями свободы она была обязана Орве, которая послала ее набрать ягод, якобы необходимых для приготовления вечерней трапезы.

В порыве благодарности Амисия крепко обняла дородную кухарку, которая по виду напоминала запеченное в меду яблоко — одно из своих коронных блюд. Орва была союзницей Амисии и понимала, что девушке необходимо хоть на время избавляться от постоянного гнета недовольства — от зловещей тени, которую один человек отбрасывал на весь замок Дунгельд; иначе здесь можно было задохнуться. Получив возможность ненадолго вырваться из мрака, Амисия помчалась за своей подругой Келдой, а потом они вместе перебежали по каменистой отмели, соединявшей крепость с лесом на берегу. Они миновали сумрачную чащу и выбрались на луг, по краям которого буйно разрослись густые малинники. И все это время за ними неуклюже плелся их верный страж, безобидный верзила, к которому, говоря по правде, обе девушки питали самую сердечную привязанность.

— Да Рэндольфа уже ничем не прошибешь — этот лежебока поел и завалился поспать. — С самым храбрым видом Келда вздернула свой округлый подбородок и расправила плечи; веселое оживление Амисии выражалось лишь золотыми искорками в ее светло-карих глазах.

При звуке своего имени «лежебока» сделал попытку стряхнуть с себя сон и принял сидячее положение.

— Звали, госпожа Келда?

Медленно, но решительно он встал на ноги и сделал шаг к девушкам. Синие глаза расширились.

— Нет-нет, — запротестовала Келда. — Мы просто болтаем. Не обращай внимания.

Ограничившись единственным укоризненным взглядом в ее сторону, Рэндольф вновь расположился в благодатной тени огромного дуба, и Келда присела на траву рядом с подругой. Упрямая по природе, она делала все, чтобы не отставать от безрассудно-смелой Амисии в ее рискованных выдумках, однако почему-то всегда получалось так, что попадалась именно она. Это было несправедливо: ведь и ростом она выше, и телосложением крепче, а вот смелостью хрупкая Амисия намного превосходила ее. При этом Келда вовсе не стремилась верховодить; ее вполне устраивало держаться в тени — так оно было несравненно безопасней. А честно говоря, Келда предпочитала безопасность.

— Такую, как ты, Робин Гуд не потерпел бы рядом с собой: каждый раз попадаешься! — ласково поддразнила ее Амисия.

— Ты совершенно права. Я не создана для жизни среди разбойников. — Келда с преувеличенной беззаботностью пожала плечами. — Мне бы гораздо больше понравилось быть прекрасной белокурой королевой Дженеврой рядом с благородным королем Артуром.

Усмехнувшись, она пристроила поверх своих искусно уложенных темных кос венок из полевых цветов.