Неразгаданные сердца - [16]

При упоминании о Робине Гуде Галена осенило: святые угодники, она ведь принимает их за разбойников! Хорошо еще, что за смелых и благородных.

Но наследница огромных угодий не стала бы радоваться такому знакомству. Не найдя, что ответить, он предоставил вести эту нелепую беседу своему товарищу.

— Преклоняюсь перед той проницательностью, с которой ты нас распознала.

Карл с трудом сохранял на лице серьезное выражение: от неумелых выдумок девушки и растерянности друга его разбирал смех. В отличие от Галена, он не знал, кто такая их незваная гостья, поэтому ему не приходило в голову: вправе ли они воспользоваться ее прибежищем, делая вид, что только оно и удерживает их в Райборнском лесу.

Со словами Карла для Галена словно захлопнулся капкан. Ему, который превыше всего ценил правду и честность, было не так-то легко заставить себя отправиться в путь под чужой личиной. А теперь ему еще приходилось разыгрывать какие-то шарады с дочерью своего горячо любимого крестного отца.

Амисия, почувствовав облегчение, одарила сияющей улыбкой второго незнакомца и только теперь как следует рассмотрела его. Он был высок ростом — почти такой же, как Гален, но лет на десять старше, кареглазый, с копной каштановых волос и улыбчивым лицом.

— Его имя Гален, мое — Карл, а тебя как зовут? — Карл, воспитанный графом Гарриком, отцом Галена, умел говорить прямо.

— Амисия, — выпалила девушка, но тут же сообразила, что опять допустила промах, и прикусила губу. Такое редкое имя во всей округе носила только она одна. Чего доброго, они догадаются, что она и есть дочь хозяйки замка, наследница всего поместья.

С высоты своего роста Гален присматривался к юной красавице, оглядывая ее всю от пышных волос, вопреки требованиям приличий не убранных в косы, до кончиков маленьких ступней, торчавших из-под аккуратно расправленных юбок. Хотя другие девушки в семнадцать лет были уже давно выданы замуж, эта милашка, по всей видимости, мало что смыслила в жизни. Она безотчетно шла на страшный риск, ища знакомства с посторонними мужчинами. Гален понимал, что они с ней по положению равны, но не мог ни выдать себя, ни открыто признать эту гостью. О чем же в таком случае с ней можно было вести беседу?

Молчание затянулось. Амисия и сама лихорадочно придумывала, как бы поддержать разговор; наконец, перед ней забрезжил еще не вполне ясный план. Дело в том, что когда она со своими спутниками поутру отправлялась в лес, из замка выехал еще кое-кто. Тот человек вез поклажу, которая наверняка должна была заинтересовать собратьев Робина Гуда. Амисия решилась:

— Гилфрей из замка Дунгельд — настоящий злодей. Он отнимает у людей последнее.

Она с надеждой подняла глаза, но лица мужчин приняли непроницаемое выражение. И все же она не оставила затею удержать их здесь подольше: сперва пригласила их в свое уютное убежище, а теперь указала достойную их устремлений цель. Она не раз рисовала в мечтах прекрасного героя, защитника простых людей; почему бы этому герою заодно не обратить свои стрелы и против ее обидчика, Темного Лорда?

Галена в который уже раз позабавила эта девушка, но он тщательно скрывал свои впечатления. Неужели ей невдомек, что никто из деревенских жителей не посмел бы называть своего лорда просто по имени? Она явно не продумала заранее, как лучше скрыть свое истинное происхождение; видно, ей пока не довелось узнать, как живут другие. Гален терялся в догадках: не из-за этой ли девушки их призвали в Дунгельд, не она ли была причиной каких-то бед? А может, ее простодушие посеяло раздоры среди обитателей замка? Как бы то ни было, они не могли ей открыться, и для всех было бы лучше, если бы она как можно скорее вернулась к себе, за каменные стены.

— Гилфрей не уважает даже церковь, — продолжала Амисия, не ведая о раздумьях своего героя. — Хозяйка замка, которая воспитывалась в монастыре, делает пожертвования монастырю святого Марка, что на холме за деревней. Но как только ее дары оказываются в стенах обители, откуда ни возьмись появляется сборщик податей и забирает все до гроша.

Гален внутренне подобрался. Не об этой ли напасти писала ему Сибилла? Не для того ли она призвала его на помощь, чтобы он положил конец этому изощренному грабежу?

— Когда я сюда шла, меня обогнал аббат — он еженедельно посещает нашу хозяйку. У него к седлу был приторочен мешок, в котором позвякивало серебро. Стало быть, он вез в обитель пожертвования. — Амисия надеялась, что сумеет пронять Галена, но на его лице не отразилось ровным счетом ничего.

— Рады были знакомству, — сказал Гален, указывая на выход жестом, не допускающим возражений. — Но день клонится к вечеру, и твои родные скоро начнут беспокоиться.

Выглянув из пещеры, Амисия с ужасом обнаружила, что солнце бьет прямо сквозь струи падающей воды — это был верный признак близкого заката. Она так увлеклась, что потеряла счет времени.

— И верно, — охнула она. — Мне пора. Скоро наведаюсь к вам еще разок.

— Для всех нас будет лучше, если ты от этого воздержишься, — не раздумывая, ответил Гален — от чистого сердца, хотя и не без сожаления.

Перед ним стояло незаурядное создание. Он знал слишком многих представительниц прекрасного пола, но такой оценки заслуживали считанные единицы. Жаль, что у него не было времени разобраться, почему она ведет себя столь неожиданным образом — подобрав юбки, бросается в воды прилива, ищет знакомства с посторонними, жаждет опасных приключений. Эта девушка пробудила его интерес.