Неразгаданное сердце - [16]

— Может быть, тебя пригласят на обед, если в замке не будет гостить кто-либо из знати, — понадеялась тетя Элла Мэй, но Вирджиния знала, что тетя, просто хочет ее утешить, и такое приглашение маловероятно.

— Сборище напыщенных снобов, — проворчала себе под нос Вирджиния, оставшись одна. — Нужно поехать и взглянуть на них хотя бы для того, чтобы потом, дома, сказать спасибо, что меня миновала сия чаша.

Но когда наступил момент отъезда, Вирджиния испугалась.

— Я не хочу ехать, тетя. Я передумала. Позволь мне остаться с тобой.

— Мокрая курица! — бросила ей в лицо тетя. — Настоящие американки так не поступают.

— Ну зачем мне ехать в Англию под присмотр людей, которых я ненавижу и презираю? — с волнением парировала Вирджиния, думая о герцоге.

— А ты не позволяй им присматривать за тобой, — посоветовала тетя Элла Мэй. — Держи подбородок повыше — маленький, симпатичный виргинский подбородок, который, как я однажды заметила, ты умеешь очень эффектно выпячивать, если хочешь поступить по-своему!

Вирджиния не могла не рассмеяться.

— Какая ты смешная, тетя!

— А знаешь ли ты, что я помню, как однажды, еще маленькой девочкой, ты свалилась с пони, — принялась рассказывать тетя Элла Мэй. — Тебе тогда было не больше восьми, а когда твой отец подбежал к тебе, чтобы утешить, ты произнесла: «Подсади меня снова. Я не позволю, чтобы он одержал верх надо мной — даже если он сбросит меня десять раз подряд!»

— Неужели я так сказала? — улыбнулась Вирджиния.

— Я так тогда была поражена, — продолжала тетя Элла Мэй, — и подумала: этот ребенок не позволит, чтобы судьба одержала над ним верх.

— И ты полна решимости, чтобы я не потерпела поражения сейчас, не так ли? — спросила Вирджиния. — В таком случае, будь что будет, я скажу тебе правду: я боюсь.

— Ты не будешь бояться, когда приедешь туда, — успокоила ее тетя. — Помни, ты абсолютно незнатная гостья. Сомневаюсь даже, заметят ли тебя там. Большинство англичан считают, что в Америке живут только краснокожие индейцы и миллионеры. Их совершенно не интересуют люди, которые, по их мнению, ни то, ни се.

— А я как раз постараюсь быть «ни тем, ни сем», — сказала Вирджиния. — Я запомню это и буду держаться скромно и незаметно.

— Ничего не пропусти, — наставляла тетя. — Потом мне все расскажешь, каждую деталь. О, Вирджиния! Если бы только я была помоложе, то обязательно поехала с тобой.

— В чем же дело? — откликнулась Вирджиния. — Поехали вместе.

— А что будет со всеми моими животными? Цыплятами, коровами, садом? Нет, я уже стара для подобных авантюр. Когда-то я предприняла нечто подобное, а теперь, когда ты уезжаешь, с радостью остаюсь дома.

— Я то же самое скажу через несколько месяцев, — заверила тетю Вирджиния.

Тетя промолчала, но, когда взошла на борт лайнера, чтобы проводить Вирджинию, крепко прижала ее к себе.

— Побереги ее, господи! — произнесла она. — Я молюсь только об одном, что правильно поступила, подвергая тебя такому испытанию.

— Еще не поздно сойти на берег, — предложила Вирджиния.

— И выбросить на ветер все дорогие наряды! — запротестовала тетушка. — Стыдись, Вирджиния! Ты знаешь не хуже меня, что они были куплены для особого случая. И теперь использовать их для чего-то другого было бы совершенно безнравственно.

Чуть не плакавшая Вирджиния залилась смехом.

— Ах, тетя! Ты иногда говоришь изумительно абсурдные вещи! — воскликнула она. — Спасибо за цветы. — Она посмотрела на большой букет роз на столике в каюте.

— Я послала цветы и миссис Уинчестер от твоего имени, — сказала тетя Элла Мэй, — так что не удивляйся, если она поблагодарит тебя.

— Она в соседней каюте? — спросила Вирджиния.

— По-моему, ее каюта немного дальше по коридору, — ответила тетя, — она едет другим классом. Жена простого американца и, по-видимому, не очень богатого. Поэтому не забывай, Вирджиния, платить за все, когда сможешь. Она не в состоянии позволить себе какие-то излишества.

— Но раз она сопровождает меня в поездке, почему ты не заплатила за ее билет? — удивилась Вирджиния.

— А не покажется ли это немного странным, если юная студентка, у которой есть немного собственных денег, будет разбрасывать их направо и налево, как Рокфеллер?

Вирджиния снова рассмеялась.

— Я все время забываю, — призналась она.

— Думай о своей роли, — предостерегла ее тетя. — Я помню, когда мы ставили спектакли в колледже, наш режиссер любил говорить: «Поверьте, что вы Юлий Цезарь, и вы станете им? Поверьте, что вы Клеопатра, и с помощью грима вы, быть может, станете похожей на нее!»

— Я — Вирджиния Лангхоулм, студентка, изучаю историю, еду в Англию, чтобы заняться исследованиями, — продекламировала Вирджиния. — Надеюсь, позже я смогу написать об этом книгу.

— Ты — самая прелестная студентка, которая когда-либо приезжала из Америки, — сказала тетя.

— Все же, я думаю, назвать меня Виржинией было ошибкой.

— Опять ты об этом! — воскликнула тетя Элла Мэй. — Ну с чего бы герцог стал сравнивать Вирджинию Лангхоулм со своей женой, которая, по его мнению, находится в коме и до сих пор не пришла в себя? В Америке тысячи девушек носят имя Вирджиния. И не забывай, он может тебя помнить только по газетным вырезкам.