Неразгаданная тайна - [3]

Обнаружив, что его маскировку раскусили, Делессер на мгновение остолбенел, но тут он услышал, как высокий слуга произнес:

– Пожалуйста, сюда, мсье Делессер.

Эта фраза вывела его из оцепенения. Крепко сжав губы, он вернулся в салон и сразу же отыскал мсье де Ласса.

– Вам известно, что там написано? – осведомился он, показывая послание.

– Мне известно все, мсье Делессер, – небрежно ответил де Ласса.

– В таком случае, вы понимаете, что я имел целью выявить шарлатана, разоблачить притворщика и моя попытка потерпела крах? – спросил Делессер.

– Мне это все равно, мсье, – сказал по-французски де Ласса.

– Значит, вы принимаете мой вызов?

– О, так это вызов? – переспросил де Ласса, на мгновение останавливая взгляд на Делессере. – Да, конечно, принимаю! – И с этими словами де Ласса удалился.

И вот Делессер принялся за работу, призвав на помощь все возможности полиции, которые ему удалось привлечь. Ему во что бы то ни стало хотелось выявить и разоблачить этого изощренного и весьма искусного чародея, который возбуждал свою аудиторию, воздействуя на самые примитивные побуждения, доставшиеся нам от предков. В результате настойчивых изысканий Делессеру удалось выяснить, что этот человек был никаким не венгром, и его никогда не звали де Ласса. И совершенно неважно, насколько далеко распространяется его сила «воспоминания», в своем нынешнем обличии он родился в этом грешном мире в городе, славящемся своими игрушками, Нюрнберге; что еще в детстве он отличался незаурядными способностями изобретать весьма хитроумные механизмы, но был очень сумасбродным субъектом и негодяем. В шестнадцать лет он сбежал в Женеву и стал учеником изготовителя часов и различных инструментов. Там он познакомился с прославленным Робертом-Хьюдином, [1] престидижитатором. Хьюдин признал незаурядный талант молодого парня и, будучи сам изобретателем одного весьма хитроумного автомата, привез его в Париж и, дав ему работу в собственных мастерских, еще сделал его ассистентом на своих выступлениях перед публикой, характерной чертой которых была любопытная и хитроумная дьявольщина. После того, как Пфлок Хаслик (таково настоящее имя де Лассы) проработал с Хьюдиным несколько лет, он отправился на Восток в свите турецкого паши и после долгих лет скитаний по странам, где его деятельность невозможно было проследить, ибо он скрывался под псевдонимом, молодой человек наконец прибыл в Венецию, и уже оттуда отправился в Париж.

Затем Делессер перевел свое внимание с мсье де Ласса на его супругу, мадам де Ласса. Ему оказалось очень трудно отыскать какие-либо ключи, при помощи которых он смог бы узнать об ее прошлой жизни, но это было необходимо, чтобы разобраться с Хасликом. Наконец, совершенно случайно, ему это удалось, и Делессер узнал, что мадам Айме была некоей мадам Шлафф, довольно подозрительной личностью полусвета Буды. Делессер поспешил в этот старинный город, а оттуда отправился через дикую Трансильванию в Менжайко. На обратном пути, как только Делессер добрался до телеграфа и цивилизации, он телеграфировал префекту из Карджага: «Не спускайте глаз с моего человека и не разрешайте ему уехать из Парижа. Я арестую его в течение двух дней после приезда».

Случилось так, что в день возвращения Делессера в Париж префект отсутствовал, находясь вместе с императором в Шербурге. Он вернулся только на четвертые сутки, ровно через двадцать четыре часа после объявления о смерти Делессера. Насколько удалось выяснить, это случилось примерно таким образом: в ночь после возвращения Делессера он явился в салон де Ласса, имея при себе пригласительный билет на сеанс. Он замаскировался под дряхлого старика, решив, что в таком виде его будет невозможно раскрыть. Тем не менее, когда его привели в комнату, и Делессер посмотрел на кристалл, его поразил ужас, ибо он увидел себя, лежащим бездыханным лицом вниз на тротуаре; а в полученном им послании значилось следующее: «То, что вы увидели, Делессер, произойдет на третий день. Готовьтесь!» Потрясенный до глубины души детектив сразу вышел из злополучного дома и отправился к себе на квартиру.

Утром он явился в участок в состоянии глубочайшего уныния. Нервы его были на пределе. На вопрос напарника, что произошло, он ответил:

– Этот человек выполнит свое обещание. Я обречен!

Он сказал, что решил возбудить дело против Хаслика, известного под фамилией де Ласса, но не сможет этого сделать, не повидавшись с префектом и не получив от него указаний. Он не стал ничего рассказывать о своих открытиях в Буде и в Трансильвании, сославшись на то, что не имеет права, и при этом постоянно восклицал:

– О, если бы только здесь был мсье префект!

Ему посоветовали поехать к префекту в Шербург, но он отказался под предлогом, что его присутствие необходимо в Париже. Снова и снова он высказывал свое убеждение, что обречен, что было явственно видно по его поведению, неустойчивому, нерешительному и крайне нервическому. Ему говорили, что он будет в полной безопасности, если над де Лассой и его домочадцами установить круглосуточное наблюдение, на что Делессер отвечал:

– Вы не знаете этого человека.