Нерассказанная история США. Новая глава 2012–2018 - [39]
Сделав внушение Порошенко в конфиденциальной обстановке, Байден представил ряд шагов, которые должна предпринять Рада, чтобы ликвидировать тормозящую развитие коррупцию и обеспечить выполнение политических реформ[231]. Однако доверие к Байдену подорвал тот факт, что его сын Хантер незадолго до того стал директором одной украинской газовой компании.
Отмеченного наградами журналиста Роберта Пэрри, который долгие годы неутомимо боролся с фальсификациями истории, глубоко тревожило искажение событий на Украине в средствах массовой информации. Он проницательно писал: «Если вам интересно, как мир может скатиться в третью мировую войну (почти так было с Первой мировой войной сто лет назад), все, что вам нужно сделать, — посмотреть на безумие, охватившее по поводу Украины практически всю американскую политическую/информационную структуру, где сразу начали распространять ложную сказку о борьбе добра со злом и оказались глухи к фактам и доводам рассудка»[232].
«Майдан запустил машину», — сказал Бен Родс корреспонденту журнала Atlantic Юлии Иоффе. Путин «после Майдана обиделся. В некотором смысле он перестал церемониться. Для Путина Украина была частью России, так что он воспринял это как личное оскорбление».
Иоффе сходным образом истолковала события: «Смена режимов в Ливии и на Украине привела к тому, что Россия встала на защиту Башара Асада в Сирии. „Больше никого“, — так Джон Файнер, бывший руководитель аппарата госсекретаря Джона Керри, охарактеризовал позицию Путина по Сирии. Это также неумолимо привело к российскому вмешательству в американские выборы: Россия покажет США, что на земле есть и другие, кто может заняться сменой режимов»[233].
Бен Родс в книге «Мир как он есть: воспоминания о Белом доме времен Обамы» (The World as It Is: A Memoir of the Obama White House) и в интервью изданию Time размышлял о связи между действиями США на Украине и вмешательством России в американские выборы 2016 года. Родс пояснил:
«Думаю, Путин расценил протесты, в результате которых сместили украинского президента, как американское наступление на Россию. Он подумал, что за этими протестами стояли мы. Он не видел различий между Украиной и Россией. Я сидел в Овальном кабинете и слушал бесконечные разговоры, в которых Путин постоянно подтягивал факты, чтобы подтвердить свою точку зрения, будто мы в лице Януковича свергли демократически избранное правительство. Он собирался дать сдачи… вот тогда мы начали смотреть фейковые новости, мы начали видеть публикации перехваченных переговоров, которые соответствовали политическим высказываниям России. Все это подготовило почву для того, что произошло на выборах… Нельзя понять российское вмешательство в выборы 2016 года без понимания реакции России на украинские события. Средства одинаковы. Это, по существу, информационная война, которую они вели на Украине, только развернутая в Соединенных Штатах»[234].
Действия США на Украине, несомненно, вывели из себя российских руководителей и на самом деле могли повлиять на решение Путина вмешаться в ситуацию в Сирии, однако Родс упускает из виду другие очевидные факторы, которые подтолкнули Россию к военному вмешательству. Для России Башар Асад был союзником, который попросил о помощи. Россия уже видела, что США свергают правительство за правительством в попытке переделать политическую карту Среднего Востока. Она отказалась сидеть в стороне и позволить Вашингтону повторить это упражнение в Сирии, недостающем кусочке, по которому неоконсерваторы, уже сделавшие так много для дестабилизации региона, еще пускали слюни. И Россия, как неоднократно заявлял Владимир Путин, имела серьезные причины беспокоиться о том, что исламистские экстремисты при поддержке США захватят власть в Сирии. Расстояние от Дамаска до Москвы примерно 3200 километров. А от Дамаска до Вашингтона почти 9700. Фактическое расстояние до Грозного в Чечне, на российском мусульманском юге, всего 1300 километров. При этом чуть менее 7 % населения России, включая самые беспокойные сообщества, как раз мусульмане. Для Путина озабоченность по поводу распространения терроризма была совершенно оправданна.
Решение Трампа вывести войска, с которым запоздали на годы, вызвало обычную ярость СМИ. Безусловно, его способ объявления и обеспечения выполнения этого решения отдавали некомпетентностью: объявил в Twitter, не проинформировал союзников и отказался советоваться с «экспертами». Однако выведение 2000 американских солдат, которые находились там без ясной задачи и законных оснований, имело полный смысл, как и сокращение контингента США в Афганистане. Тем не менее шум в СМИ был оглушающим. «Свободная» американская пресса достигла нового и позорного минимума. Это было настолько дурно, так оскорбительно, что заслуженный корреспондент NBC News Уильям Аркин, уважаемый журналист, писавший также для Los Angeles Times, New York Times и Washington Post, почувствовал необходимость уходить из профессии. В конце концов, СМИ смалодушничали и не сказали, отметил Аркин, ни единого слова критики в адрес руководителей служб национальной безопасности и генералов, которые «не производят ничего, что напоминало бы реальную защищенность и безопасность». СМИ продолжали публиковать «своих любимых надушенных королей» — Дэвидов Петреусов и Уэсли Кларков, их «боевых монахов» вроде Джеймса Мэттиса и Г. Р. Макмастера, или их офицеров запаса — бывших аналитиков и командиров, чьи послужные списки настолько прискорбны, что «на Ближнем Востоке нет ни одной страны, где сейчас стало бы безопаснее, чем 18 лет назад», потому что они проповедовали доктрину «вечной войны».
