Нерассказанная история США. Новая глава 2012–2018 - [37]
Бывший посол США Мэтлок посчитал, что Россия права в отношении Украины. Он писал:
«Русские могут возразить, не без оснований, что США выступают за территориальную целостность только тогда, когда это соответствует их интересам. Американские правительства не раз нарушали этот принцип, когда им было удобно, как, например, когда США и их союзники по НАТО нарушили территориальную целостность Сербии, создав Косово, а затем признав его независимость. Или, поддерживая отделение Южного Судана от Судана, Эритреи от Эфиопии и Восточного Тимора от Индонезии.
Что касается нарушения суверенитета, то Россия может указать, что США вторглись в Панаму, чтобы арестовать Норьегу; вторглись в Гренаду, чтобы американских граждан не взяли в заложники (хотя они не были в заложниках); вторглись в Ирак под ложным предлогом, что Саддам Хусейн обладает оружием массового уничтожения; с дронов обстреливали людей в других странах и т. д. и т. п. Другими словами, американские поучения российскому президенту по поводу уважения к суверенитету и сохранению территориальной целостности других стран могут показаться претензией на особые права, недоступные остальным»[220].
Заместитель советника по национальной безопасности Обамы Бен Родс понимал логику России: «Владимир Путин не так уж неправ… мы занимались сменой режимов по всему миру. Ему есть что нам предъявить»[221]. На самом деле найдется более чем достаточно, что предъявить Соединенным Штатам, когда речь заходит о свержении правительств, включая избранные демократическим путем, как нам пришлось раз за разом рассказывать в этой книге.
Среди тех, кто приветствовал путинское внушение странам Запада, был Михаил Горбачев. Выступая в ноябре 2014 года на Берлинском симпозиуме, посвященном 25-й годовщине падения Берлинской стены, Горбачев предупредил, что мир «находится на грани новой холодной войны». Он пояснил: «Запад, и особенно Соединенные Штаты объявили о своей победе в холодной войне. Эйфория и триумфализм ударили в голову западным лидерам. Воспользовавшись ослаблением России и отсутствием противовеса, они стали притязать на монопольное лидерство и господство в мире». Горбачев целиком возложил вину за современную напряженность на Запад, ссылаясь на «расширение НАТО, события в Югославии, особенно в Косове, планы по ПРО, Ирак, Ливию, Сирию — список бесконечен. Образно говоря, нарыв теперь превратился в кровавую, гнойную рану»[222].
Другие тоже призывали к сдержанности. В интервью изданию Der Spiegel Генри Киссинджер напомнил читателям: «Если Запад не покривит душой, ему придется признать, что с его стороны тоже были ошибки. Присоединение Крыма не являлось шагом к покорению мира. Это не похоже на вторжение Гитлера в Чехословакию». Киссинджер объяснил, что Путин только что потратил десятки миллиардов долларов на Олимпийские игры в Сочи, чтобы произвести хорошее впечатление на Запад и установить более тесные связи. «Поэтому нет никакого смысла в том, — рассуждал Киссинджер, — чтобы через неделю после закрытия Олимпиады Путин захватывал Крым и начинал войну на Украине. Нужно задаться вопросом, почему так произошло?» Киссинджер дал ответ на собственный вопрос: «Европа и Америка не представляли себе последствий тех событий, начиная с переговоров по экономическим отношениям Украины с Европейским союзом и завершая демонстрациями в Киеве. Все они и их последствия следовало сделать предметом для диалога с Россией… Украина всегда имела особое значение для России. Было ошибкой этого не понимать»[223].
Подобное понимание нехарактерно для США, где журналисты и политики, многие из которых радостно одобряли американское вторжение в Ирак, теперь превратили возвращение Крыма и вовлеченность России в события на Украине в предлог для шумной демонизации Владимира Путина. Хиллари Клинтон сравнила его действия на Украине с гитлеровским захватом Польши и Чехословакии. Некоторые говорили, что он поощряет клептократию, даже обвиняли его в том, что он самый богатый человек на планете. Другие возлагали на него вину за убийства журналистов и оппозиционеров, включая в список пострадавших от Путина Александра Литвиненко, Анну Политковскую, Бориса Немцова, Сергея Магнитского, Наталью Эстемирову, Сергея Юшенкова, Пола Хлебникова, Станислава Маркелова и Анастасию Бабурову. Многие из них, кроме прочего, были страстными критиками Путина и его правительства. Владимир Путин и его сторонники резко отрицали подобные обвинения. Как признала Нина Огнианова, координатор Европейской и Центральноазиатской программ Комитета по защите журналистов, нет доказательств причастности Путина к этим убийствам. Корреспондент Washington Post Адам Тейлор пришел к заключению, что «более вероятно, что преданные ему люди действовали без его санкции, даже не ставя его в известность, или что за этими актами стояла другая группа из сложного, многогранного мира современной России». Эти другие группы, по мнению эксперта по России Брукингского института Фионы Хилл, нередко составляли «местные и региональные органы власти и их руководители». Целью большинства насильственных действий, отмечает она, зачастую становились не федеральные, а региональные журналисты. Огнианова утверждает, что журналистов, освещающих чувствительные темы, могут «безнаказанно убить в путинской России». Однако в случае с Политковской Владимир Путин доказывал, что ее убийство принесло российскому правительству больше вреда, чем пользы. «Убийство такого человека, — настаивал он, — конечно, наносит гораздо больший ущерб, с точки зрения властей, властей, которых она жестко критиковала, чем ее публикации». Такие рассуждения, возможно, имеют смысл, когда событие уже произошло, но они не удержали власти Саудовской Аравии от приказа убить Джамаля Хашогги
