Нерассказанная история - [11]
Но монотонные дни каждодневных покупок, готовки, уборки, несмотря на некоторый комплекс Золушки, определенно были скучны и утомительны. Когда я в последний раз видел ее, она так и не наняла прислугу. К концу ноября она уже свыше двух месяцев сама заботилась о себе и очень гордилась этим. Она словно проверяла себя на прочность. Когда наконец сдастся?
Она носит парик и, кроме этого, красит волосы. Никогда ничего не делает наполовину. Загорелая, как африканка. Глаза – темно-карие, и она жалуется, что ей осточертело надевать и снимать линзы.
В конце сентября, когда мы отправились подправить ей губы в местную клинику Белу-Оризонте (ту дыру, где она пряталась), она едва смела дышать. Предыдущие две недели она провела, скрываясь в доме за сдвинутыми шторами, питаясь привезенными мной продуктами.
– О Боже, – повторяла она по пути. – О Боже…
– Могу ли предложить пару наблюдений, мэм? – спросил я тогда. – Прежде всего мы пробудем в клинике не более сорока минут, и вы можете не снимать темных очков, если вам так будет удобнее. Второе: никому не придет в голову вас искать. За вами больше не ведется охота, все кончено, все прошло.
После моих речей она взяла себя в руки и уставилась в зеркало заднего вида, чтобы еще раз увериться: теперь она темноволосая темноглазая красотка.
– Не можете ли вы перестать звать меня «мэм»?
Ее губы стали полнее, и думаю, она была довольна результатом, особенно когда опухоль спала и стало ясно, что они не будут иметь постоянно надутый вид.
– Они вполне сексуальные, не находите, Лоуренс?
Она способна кокетничать даже в тоске и отчаянии…
В ноябре она поехала в Рио на переделку носа, хотя мне казалось, что в этом нет необходимости. Но если ты была самой популярной и часто фотографируемой в мире женщиной, трудно поверить, что тебя никто не спешит разоблачить. А когда три недели спустя я оставил ее в Северной Каролине (разумеется, предварительно сняв дом), было уже видно, насколько успешно прошла операция. Я понял, что она была абсолютно права, решившись пойти к хирургу. Сочетание нового носа и нового рта, казалось, изменило пропорции ее лица.
21 января 1998 года
Одному Богу известно, что она делает с собой сейчас. Я пытаюсь представить, но не могу. Она в отличие от меня представляла это столько раз: «нормальную» жизнь, но всегда с мужчиной, с тем, кто увезет ее от жестокой действительности. Подобному никогда не суждено случиться, и даже она в конце это поняла.
Я отдал ей несколько книг: «Ярмарку тщеславия», «Гордость и предубеждение», «Госпожу Бовари», «Преступление и наказание».
– Ужасно мило с вашей стороны, Лоуренс, – сказала она, – притворяться, что я достаточно умна для подобной литературы.
Что она делает сейчас? Как выглядит по утрам? Возможно, возится в саду. Возможно, записалась в библиотеку.
Слишком трудно представить, что она живет как простые смертные, и не знаю, то ли это потому, что я слишком возвышал ее, слишком покровительствовал ей. Когда она не выходила на люди, часто сидела одна в комнате: диван, вышитые подушки, телевизор…
Она любила смотреть мыльные оперы, но ни один сценарист не мог выдумать драмы, подобной драме ее жизни. Но, как бы трудно ей ни приходилось (опять штампы), она не может не тосковать по той жизни, и, когда мы в последний раз виделись, ее почти раздражал тот факт, что она может свободно общаться с окружающими и заниматься своим делом.
Пока я вез ее на ринопластику, она не охала и не боялась так сильно, как в первый раз, хотя, согласно брошюре, должна была находиться «под пристальным наблюдением» все время пребывания в клинике. На этот раз она была угрюмой и насупленной, и когда я спросил, не волнуется ли она, ответ был коротким:
– С чего мне волноваться? Я всего лишь одна из сотен.
И это было именно так. Рио вполне может считаться столицей пластической хирургии. Купить новый нос было так же просто, как заказать новое платье по каталогу: можно выбрать фасон, который предпочитаешь из целой серии фотографий.
Однако я побелел от страха, когда мы вошли в приемную и увидели ее снимок, украшавший обложку одного из лежащих на столе журналов. Но она осталась совершенно спокойной. Сунула журнал мне в руку и велела читать. Во время консультации с хирургом и когда она уже сидела на каталке в больничной сорочке я держал журнал на коленях обложкой вниз и чувствовал, как он жжет кожу. Она была без макияжа, и из-под полиэтиленовой шапочки выбивалось несколько прядей темных волос. После всех формальностей пластический хирург, похожий на вкрадчивую ящерицу в хирургическом костюме, стал изучать ее профиль. Прошло два месяца с тех пор, как ее посчитали утонувшей. Ее портреты все еще будоражили прессу и публику. И хотя в сорочке и шапочке она выглядела совершенно невыразительной, с почти стертым лицом, каков был шанс на то, что он ее узнает?
Я затаил дыхание.
– Дорогой, – попросила она, – передай мне журнал. Не правда ли, она была прекрасна! Я хочу, чтобы вы сделали меня хоть немного на нее похожей. Это возможно?
Хирург едва взглянул на журнал.
– Такая трагедия, – бросил он. – Такая красавица! Предлагаю немного выпрямить здесь и здесь, а вот тут забрать ноздри. Думаю, результат вам понравится.
«Брик-лейн» — дебютный роман Моники Али, английской писательницы бангладешского происхождения (родилась в Дакке).Назнин, родившуюся в бангладешской деревне, выдают замуж за человека вдвое ее старше и увозят в Англию. В Лондоне она занимается тем, чего от нее ждут: ведет хозяйство и воспитывает детей, постоянно балансируя между убежденностью мужа в правильности традиционного мусульманского уклада и стремлением дочерей к современной европейской жизни. Это хрупкое равновесие нарушает Карим — молодой активист радикального движения «Бенгальские тигры».
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.