Нераспустившийся цветок - [50]

— С кем?

Я подхожу к нему сзади и прислоняюсь щекой к его спине, обнимая руками за талию.

— С Каем.

— Я что, ребенок?

— Так казалось в машине.

— Что мне будет за то, что я буду милым? — ухмыляется он.

Я скольжу рукой под пояс его шорт и поглаживаю его.

— Я уверена, что смогу что-нибудь придумать.

Он становится толще в моих руках, когда дыхание в груди сбивается. Я начинаю вытягивать руку, просто намереваясь подразнить его немного.

— Не останавливайся, — он хватает мое запястье и толкает мою руку обратно.

— Это только анонс.

— Ну, мне нужен более длительный анонс. Не останавливайся, пока не доберешься до многообещающего достоинства.

— Они ждут нас внизу, — смеюсь я.

— Тогда поспеши, — его голос напряженный и нуждающийся.

— Развернись, — я вытягиваю руки, и на этот раз он не сопротивляется.

Становясь на колени, я расстегиваю его штаны, когда смотрю вверх на него, и мы обмениваемся грязными сексуальными улыбочками. Я пробегаю языком по всей его длине и обвожу головку. Его бедра дергаются вперед, и я улыбаюсь в полном удовлетворении.

— Сними свою рубашку.

— Для этого? — он морщит лоб.

Я киваю и поглаживаю его, в то время как мой язык продолжает дразнить головку. Он сбрасывает рубашку, и я смотрю вверх на его твердую рельефную грудь, а мои губы растягиваются в удовлетворенной ухмылке.

— Тебе нравится смотреть на меня?

Я киваю, и он улыбается.

— Ну, а мне нет, — говорит Кай, стоя в дверном проеме.

— Кай! Убирайся!

Оливер поворачивается и застегивает штаны, пока я поднимаюсь на ноги, покраснев от стыда.

— Прости, Вив, не хотел прерывать. Алекс хочет пойти с тобой в магазин.

Я топаю к двери и толкаю Кая в грудь.

— Скажи ей, что я спущусь через минуту. Вон! — я хлопаю дверью и разворачиваюсь, прислоняясь к ней. — Мне жаль.

Оливер натягивает рубашку.

— Не стоит.

— Я смущена.

Он проводит пальцами по моему лицу, слегка касаясь кожи, и ухмыляется.

— Это же не тебя поймали со спущенными штанами.

— Я знаю, просто…

— Что? Тебе стыдно за меня? Думаешь у меня маленький член?

— Что? — мои глаза округляются.

— Я шучу. Знаю, тебе не с чем сравнивать, но поверь мне…

— Подожди, что ты… а, девственность, — я усмехаюсь. — Оливер, я была девственницей в буквальном смысле, а не в широком спектре «нецелованная».

— Действительно? — он вскидывает голову.

— Действительно, и нет, я не думаю, что у тебя маленький член, — я начинаю обнимать его за талию, но он хватает мои запястья и отступает.

— Тебе лучше идти. Уверен. Алекс ждет тебя.

— Ты же не обижаешься?

Он отворачивается и кладет руки на бедра, опустив голову.

— Нет… просто… все хорошо.

Хватая его за руку, я тяну, пока он не поворачивается ко мне.

— Ты резко затормозил в ту же секунду, когда выяснил, что я девственница, а теперь знание того, что твой член не первый, который я увидела, является проблемой?

Он вырывается.

— Я сказал, все хорошо… просто иди.

— Невероятно. Временами ты действительно недоумок.

— Никогда!

Я подпрыгиваю на месте от его жесткого тона.

— Никогда … не… называй меня так.

Он только что дал мне словесную пощечину. Снова этот один процент. Та часть Оливера, которая чужда мне. Это та сторона, которую я не хочу знать, но мне это необходимо, потому что это либо соединит нас, либо разделит. Один процент — это практически ничего, но у меня такое ощущение, что для нас — это все.

Я ненавижу то, что он даже не может смотреть на меня.

— Я вернусь.

***

Кай становится счастливым обладателем моего смертоносного взгляда, когда я беру свою сумочку.

— Я буду в машине, Алекс.

Кай ухмыляется, а мои руки сжимаются в кулаки, борясь с непреодолимым желанием стереть эту тупую ухмылочку с его лица.

— Что происходит? — спрашивает Алекс, садясь в машину.

— Мой лучший друг — задница, а мой парень — придурок.

— Ой. И что теперь?

— Я не могу понять, что происходит с Каем. Почему он сказал мне, что Кейт оставила его, почему он ведет себя, как придурок по отношению к Оливеру, и почему он смотрит на меня, как будто я ему принадлежу?

Алекс съеживается.

— Что?

Она жует губу.

— Что?

Быстро глянув на меня искоса, она вздыхает.

— Он сказал Шону, что у него есть к тебе чувства. Вот почему он порвал с Кейт.

— Чувства? Что это должно означать? — я скрещиваю руки на груди.

— Ты знаешь, что это значит.

— Нет, не знаю. Кай просто устал от Кейт и ему скучно, поэтому он думает, что хочет меня, но это не так. Он просто хочет кого-нибудь, кого угодно.

Алекс приподнимает плечи.

— Возможно, но Шон сказал это так, будто Кай пришел к какому-то жизненно важному решению, что ты именно та единственная, созданная для него.

На это не существует ответа. Тяжело вздохнув, я смотрю в окно.

— Что сделал Оливер?

— Ничего, все… — я закатываю глаза, — я не знаю. Он что-то скрывает, но я понятия не имею, что это.

— Скрывает что? Например, жену или что-то такое?

— Нет, — смеюсь я. — Что-то из его прошлого, что преследует его. Я встречалась с его семьей. Они бы не приветствовали меня с распростертыми объятьями, если бы был какой-то камень преткновения.

— Почему ты не спросишь его?

— Не могу. Что бы это ни было, ощущается это как грань между Джекилом и Хайдом[49].

— Ты боишься того, как он отреагирует, если ты спросишь?