Нераспустившийся цветок - [28]

— Нет! — она извивается в моих руках, толкаясь локтями из стороны в сторону.

Не видя другого выбора, я перекидываю ее через плечо, и она кричит:

— Стой, моя юбка… я не надела…

Я вытягиваю руку, чтобы натянуть ее юбку… на ее голую попу!

— Где, черт возьми, твое белье?

Она бьет кулаками меня по спине.

— Оно у меня дома. Теперь опусти меня!

— Ты не успела постирать?

— Нет! Ты действительно так глуп?

Я сажу ее на пассажирское сиденье.

— Пристегнись.

Она складывает руки на груди.

— Почему я должна с тобой ехать?

Я опускаю голову и кладу руки на крышу машины.

— Потому что ты мне нужна.

Она смотрит на меня безжалостным взглядом, когда я закрываю дверь с ее стороны.

— Почему я тебе нужна? — спрашивает она, когда я съезжаю с тротуара.

Продолжая смотреть на дорогу, я качаю головой.

— Я не знаю. Это я и пытаюсь выяснить.

***

Мы едем в полной тишине, мой голос находится в заложниках у налитого эмоциями языка. Я предчувствую, что она побежит на другую сторону улицы к своему дому, как только я остановлю машину, но она этого не делает. Она ждет, пока я открою ей дверь. Взяв за руку, я веду ее к своему дому, и она следует за мной без колебаний.

Вивьен останавливается только за дверью, когда я продолжаю идти, бросая ключи на столешницу.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — я ненавижу неуверенность, которая звучит в моем голосе, как будто я только что сделал громадную ошибку и теперь не знаю, что с этим делать.

Она качает головой, когда напряженный взгляд, полный неуверенности, следит за каждым моим передвижением. Мой телефон звенит в кармане. Пропущенный звонок и сообщение с неизвестного номера. Я слушаю его, когда Вивьен продолжает наблюдать за мной, разглядывая и оценивая меня.

Это не слова сообщения и не голос, это точно подобранное время. Я ничего не слышу из-за собственного стучащего пульса, а все что вижу — красный. Прошло три года, а я ненавижу ее всеми фибрами души. Я швыряю телефон на столешницу, разбивая экран. Вивьен подпрыгивает, стоя посередине гостиной. В какой-то момент она идет в сторону бардака: наполнителя подушки и кусков ткани, которые все еще разбросаны по полу и дивану.

— Мне… жаль. Мне не следовало приводить тебя сюда.

Мои ноги сами ведут меня к лестнице, потому что я такой онемевший сейчас, что единственное, что чувствую — это удушающее давление в груди, как будто мои легкие борются за воздух.

— Про-сти.

Спотыкаясь, я захожу в свою комнату и захлопываю дверь, срывая рубашку, потому что даже легкий хлопок ощущается, как свинец на моей груди. Сидя на краю кровати, я сгибаюсь, положив голову на руки, и плачу. Боль выходит наружу как смесь крови и кислоты. Ненависть — всепоглощающая, а боль — уродливая.

Дверь открывается. Эмоции застревают в горле. Я не могу взглянуть вверх, поэтому все, что вижу — ее голые ступни, обращенные в противоположную сторону от меня.

— Пожалуйста… уходи, — мой голос дрожит.

Она не двигается с места. Ее рубашка падает у ее ног на пол. Я могу видеть только заднюю сторону ее ног от колен и ниже. Что она делает? Ее бюстгальтер присоединяется к рубашке на полу.

Она ждет.

Она стоит ко мне спиной, и затем меня осеняет — ее спина обнажена для меня.

Убирая руки с лица, медленно дюйм за дюймом, я поднимаю глаза к ее спине. Она дрожит, как осиновый листок, ее волосы перекинуты через одно плечо. Я вытираю слезы — переплетенные ветви с цветами. Цветы повсюду и ни один… ни один не распустился.

О. Боже!

Каждая замысловатая деталь закрывает то, что под ней скрыто: шрамы — они повсюду. Затем она поворачивает голову и блестящие зеленые глаза встречаются с моими, когда она кусает дрожащие губы.

— Вивьен… — шепчу я. — …красивая, ты… идеальная.

Слезы текут по ее щекам.

— Не отступишь?

Я улыбаюсь и беру ее за руку. Она разворачивается и становится у меня между ног, убирая волосы с груди. Прижимаясь губами к ее ладони, я закрываю глаза и распадаюсь на части. Весь мой мир рушится, и она даже понятия не имеет, что в этот момент бросает мне спасательный круг.

— Не отступлю.

Меня убивает то, что кто-то такой великолепный как внутри, так и снаружи жил в страхе, что люди изменят свое мнение о ее красоте. Мне интересно, сколько она жила с такой незащищенностью. Еще больше мне интересно, мужчина ли заставил ее чувствовать себя неидеальной. Боль в ее глазах, когда она смотрит на меня, говорит мне, что ответ «да».

Она начинает стягивать юбку с бедер, но я хватаю ее за запястья.

— Не сегодня. Я просто… — я вздыхаю. — У меня слишком много всего в голове, но скоро. Хорошо?

Она снова натягивает юбку и кивает, подбирая бюстгальтер и рубашку. Слегка улыбаясь, она отворачивается от меня, чтобы одеться.

—Вивьен?

— Хм?

— Ты же не расстроилась?

Она качает головой. Я встаю и подхожу к ней спереди, когда она застегивает последнюю пуговицу.

— Ты уверена?

Она смотрит на мою грудь.

— Да. Увидимся завтра или как-то так.

Я целую ее мягкие губы. Мне необходима вся сила воли, чтобы отпустить ее сегодня, но она заслуживает моего полного внимания, а сейчас я распадаюсь на части.

— Я проведу тебя домой.

— Не будь идиотом. Я живу через дорогу, — ее голос лишен эмоций, когда она поворачивается и идет по коридору к лестнице.