Нераскрытые тайны природы - [30]
Сохранившийся на 40% скелет молодой женской особи, названной «Люси», был обнаружен Джохансоном и его французскими коллегами в 1974 г. Это была самая знаменитая находка со времени пилтдаунского человека, не говоря уже о том, что в подлинности Люси не возникало ни малейших сомнений. Ее откопали в местности Хадар (пустыня Афар в Эфиопии), где в 1975 г. нашли еще 13 скелетов. Люси и ее семья, которые, возможно, погибли в результате внезапного наводнения, по ряду причин быстро захватили воображение общественности. Это были единственные окаменевшие останки прачеловека, существовавшего на Земле 3-4 млн. лет назад, и Джохансон сумел убедить большинство антропологов в том, что они принадлежат к тому исходному биологическому виду, из которого произошли все последующие гоминиды. Поэтому в прессе Люси стали называть «матерью всех нас». Эта идея несла с собой некую романтическую тайну — верный способ привлечь внимание широкой публики. Однако означает ли это, что Люси и ее биологический вид, названный Джохансоном Australopithecus afarensis, и есть то самое «недостающее звено» между обезьянами и человечеством? Ответ на этот вопрос сложен, и в конечном счете он может звучать либо как «может быть», либо в виде другого вопроса: а что мы, собственно, подразумеваем под «недостающим звеном»?
Термин Australopithecus (австралопитек) используется для описания всего рода гоминидов, состоящего по меньшей мере из пяти разных видов. Вид afarensis, к которому относится Люси, существовал по крайней мере 3,5 млн. лет назад, но значительно позднее появились какие-то другие виды, а около 900 000 лет назад этот род начал вымирать. Дело осложняется тем, что антропологи стали делить австралопитеков на две различные группы: изящные и дюжие (массивные), подразумевая под этими словами именно то, что может прийти на ум. В своей книге «Предки» [1] Джохансон отмечает, что эти наименования могут ввести в заблуждение, потому что они напоминают сопоставление «балетные танцоры — борцы», тогда как все эти существа, очевидно, имели очень близкие размеры тела. Хотя данное их сходство невозможно установить с абсолютной уверенностью, так как основные ископаемые свидетельства представлены главным образом черепами и зубами, эти черепа, а также полученные на их основе данные о размерах головного мозга и лицевых характеристиках — самые убедительные из свидетельств. По этим критериям найденные в Африке австралопитеки явно разделяются на два вида изящных (afarensis, к которому принадлежит Люси, и более поздние africanus) и три вида дюжих.
Правда, не все антропологи были удовлетворены тем, что выводы строились в основном на изучении черепов. Они предполагали, что таким образом могли оказаться замаскированы другие важнейшие различия. Например, корректный, но интенсивный спор разгорелся между анатомом Оуэном Лавджоем, проводившим первый анализ костей Люси, и группой исследователей из Университета штата Нью-Йорк в Стони-Брук, возглавляемых Рэнди Сасменом. Как отмечает Йан Теттерсол из Американского музея естественной истории в Нью-Йорке, Лавджой считает Люси «прекрасно адаптировавшимся двуногим существом», которое вело наземный образ жизни и обладало прямохождением, а Сасмен и его коллеги «полагают, что довольно длинные, слегка изогнутые кисти рук и стопы ног свидетельствуют о легкости передвижения по деревьям и позволяют предположить, что, как правило, эти гуманоиды спали на деревьях в целях безопасности, а возможно, там же находили в изобилии и свою пищу». По мнению Сасмена, Люси и ее биологический вид были более примитивными существами, чем думают Лавджой и Джохансон. Эта полемика развивалась, можно сказать, с мучительной детализацией с начала 1980-х годов вплоть до момента, когда уже не могло быть претензий к читателю-неспециалисту, если бы он спросил: «Ну так что?» Но лежащие в основе дебатов рассуждения имели свои последствия. Если Люси была ближе к обезьянам, то кредит доверия к ней как к «матери всех нас» несколько уменьшается, а возможность того, что она, по сути, и есть искомое недостающее звено, становится более убедительной. Однако эти выводы ограничены с обеих сторон по той простой причине, что если взять других гоминидов, расположенных значительно ниже на лестнице эволюции, то выявятся другие, еще более существенные несоответствия.
В течение XX столетия наши знания о предшественниках человека и первых людях сильно расширились в результате важных находок костей гоминидов — как человеческих, так и дочеловеческих. Среди них — останки пекинского человека, найденные в 1920-х годах в Китае, яванского обезьяночеловека, раскопанные на острове Ява в конце 1930-х годов, мангоские ископаемые, которые находили в Австралии начиная с 1968 г., и израильские находки, начиная с 1960-х годов, включая почти полный скелет мужчины-неандертальца, обнаруженный в 1983 г. Однако эти находки привели к новому расхождению во взглядах. Сделанные в течение XX века находки в Африке, в том числе открытия, сделанные семьей Лики (Луисом, его женой Мэри, сыном Ричардом и приемной дочерью Мив) в Олдувайском ущелье в Северной Танзании вблизи плато Серенгети, обнаружение Люси в Хадаре в Эфиопии и более ранние открытия Раймонда Дарта в Таунге (ЮАР) убедили почти всех специалистов в том, что в процессе эволюции развитие гоминидов с превращением их в Homo erectus (человек прямоходящий), который жил в Африке около 1 млн. лет назад, происходило полностью на этом континенте. Но с этого момента ученые разделяются на два лагеря.
