Нераскрытая самость - [29]

То, что мы наблюдаем в сфере примитивного разума, никоим образом не исчезло в нашей развитой цивилизации. Как я уже отмечал, наша правая рука часто не ведает, что творит левая. В состоянии сильного аффекта человек склонен забывать, кто он, причем до такой степени, что окружающие недоуменно восклицают: «Что за дьявол в тебя вселился?» Нами управляют наши настроения, мы нередко теряем благоразумие и не можем вспомнить важные факты. Мы утверждаем, что умеем контролировать себя, но самоконтроль – редкая добродетель. Наши друзья и родственники могут рассказать о нас такое, о чем мы сами не имеем ни малейшего представления. Мы почти никогда не критикуем себя, зато охотно критикуем других, завороженные соринкой в глазу нашего ближнего.

Все эти общеизвестные факты свидетельствуют о том, что даже в нашей цивилизации человеческое сознание еще не достигло надлежащей степени целостности. Оно по-прежнему подвержено фрагментации и уязвимо. В некотором смысле это к счастью, ибо способность психики к диссоциации – большое преимущество: она позволяет сосредоточиться на одном предмете, отбросив все прочее, что могло потребовать внимания. Тем не менее существует огромная разница между намеренным отщеплением сознания, временно подавляющим некую часть психики, и самопроизвольным расщеплением психики, происходящим без вашего ведома и согласия, или даже против вашей воли. Первое – цивилизованное достижение, второе – примитивное и архаичное состояние или патологическое событие и причина невроза. Это «потеря души», симптом умственной примитивности, до сих пор свойственной человеку.

От примитивного мышления до сознания, прочно связанного воедино, долгий путь. Даже в наши дни единство сознания весьма ненадежно: нарушить его целостность под силу даже незначительному аффекту. С другой стороны, безупречный контроль над эмоциями, каким бы желательным он ни был с одной точки зрения, сомнительное достижение, ибо он способен лишить человеческие взаимодействия всякого разнообразия, цвета, теплоты и очарования.

2. Функции бессознательного

В рамках нового метода сновидение рассматривается как спонтанный продукт психики, относительно которого нельзя сделать никаких предварительных предположений, кроме того, что оно имеет некий смысл. Это не более чем предположение всякой науки, а именно, что ее объект достоин исследования. Каким бы невысоким ни было мнение человека о бессознательном, бессознательное заслуживает изучения, по меньшей мере, как вошь, которая, при всем нашем презрении к ней, вызывает искренний интерес энтомолога. Что касается предполагаемой смелости гипотезы о существовании бессознательной психики, то я должен подчеркнуть, что более скромную формулировку трудно себе вообразить. Она настолько проста, что граничит с тавтологией: содержание сознания исчезает и не может быть воспроизведено. Самое большее, что мы можем сказать, это что мысль стала бессознательной или была отрезана от сознания, вследствие чего ее нельзя даже вспомнить. Или же может случиться так, что у нас возникает смутное ощущение или предчувствие чего-то, что вот-вот прорвется в сознание: «идея витает в воздухе», «тут что-то не так» и т. д. В таких обстоятельствах, гипотезу о латентных (скрытых), или бессознательных, содержаниях едва ли можно считать чересчур смелой.

Когда нечто исчезает из сознания, оно не растворяется в воздухе и не перестает существовать, как не перестает существовать исчезающий за поворотом автомобиль. Оно просто оказывается вне поля видимости; однажды мы можем снова увидеть эту машину и снова натолкнуться на мысль, забытую ранее. То же самое мы наблюдаем в сфере ощущений, о чем свидетельствует следующий эксперимент. Если вы прислушаетесь к какому-нибудь долгому, едва слышному звуку, то заметите, что через равные промежутки времени он то пропадает, то появляется вновь. Эти колебания обусловлены периодическим усилением и ослаблением внимания. Звук не перестает существовать; его интенсивность всегда одинакова. Кажущееся исчезновение объясняется всего-навсего флуктуациями внимания.

Таким образом, бессознательное состоит прежде всего из множества временно затемненных содержаний, которые, как показывает опыт, продолжают оказывать влияние на сознательные процессы. Представим себе человека, который пересекает комнату, чтобы что-то взять. Внезапно он останавливается в недоумении: он забыл, зачем встал из-за стола и что ему понадобилось. Он рассеянно перебирает предметы, совершенно не понимая, что ищет. Наконец он находит то, что нужно, и память возвращается к нему. Он ведет себя подобно лунатику, забывшему о своей первоначальной цели, но бессознательно движимому ею. Если вы понаблюдаете за невротиком, то неизбежно придете к выводу, что он совершает явно сознательные и целенаправленные действия. Однако если спросить его, окажется, что он либо не осознавал их, либо имел в виду нечто совершенно иное. Он слушает, но не слышит; смотрит, но не видит; знает, но не осознает. Тысячи таких наблюдений убедили специалистов в том, что бессознательные содержания проявляют себя так, как если бы они были сознательными, и что никогда нельзя сказать наверняка, сознательны мысли, слова и действия или нет. То, что очевидно для вас, может не существовать для других; тем не менее они ведут себя так, словно осознают это так же, как вы.