Непутевые заметки по Европе - [11]

Открывающиеся со второй платформы виды – превосходны (площадок всего три, но последняя была закрыта, а на первую имеет смысл подниматься только в том случае, если вы хотите посидеть в ресторанчике, так как она совсем недалеко от земли). На всех углах площадки стоят подзорные трубы, из которых можно за пять франков посмотреть на виды Парижа. Я тоже воспользовался было этим прибором, но увидел, как горничная в нашем номере чуть не уронила во время уборки мой ноутбук, после чего расстроился и больше к этим оптическим устройствам не подходил.

Спускаться с башни, кстати, намного быстрее, чем подниматься. Мы отстояли в очереди каких-то двадцать минут.

Рядом с Эйфелевой башней причаливают небольшие прогулочные кораблики, которые каждые полчаса отправляются на экскурсионную прогулку по Парижу. Рекламные щиты гласят, что экскурсию проводит красавица-парижанка, которая к тому же говорит на нескольких языках, включая русский. Разумеется, мы на это купились и приобрели билеты на речной трамвайчик. Пароходик был довольно большой, но уютный. Пассажиров рассаживал по местам молоденький мальчик-юнга, который после "отдания концов" (это я там нахватался морской терминологии) неожиданно и оказался той самой "красавицей-парижанкой". Ну, это было бы еще полбеды, но рекламируемое умение говорить на пяти языках на деле оказалось чем-то жутким. Я сначала не очень вслушивался в то, что она говорила (считая, что сейчас идет лекция на французском), как вдруг неожиданно для себя понял, что пару слов из десяти начал понимать. Похвалив себя за успехи в изучении французского, я вдруг внезапно осознал, что это "прелестница-мамзель" пытается говорить по-русски. Ладно еще, что она по-английски говорила с чудовищным французским акцентом (парижане традиционно презирают английский язык), но зачем она так кошмарно коверкала русский язык? Мстила за поражение Наполеона? В ее изложении экскурсия на русском языке звучала примерно так (учитывая грассирование на букве "р"): "Па правУ сторО Сен ви мо уи цековь ПарИ мадам". Попробуй тут пойми, что по левому борту открылся вид на Собор такой-то матери. Кстати, ужасающее коверкание русского языка совершенно не означало предвзятого отношения к русским. Наоборот, перед началом экскурсии она раздавала печатные буклеты на разных языках, и когда Мария попросила буклет на русском, "ослепительная парижанка" заулыбалась и очень вежливо его вручила. Я же решил выпендриться и попросил по-английски дать мне англоязычный буклет, на что в ответ получил ледяную улыбку и фразу по-французски, которая сильно напоминала "Пошел ты в баню!", хотя не исключено, что она означала "Пардон, мсье, английские буклеты у нас закончились". Что рассказать про экскурсию? Лето. Яркий солнечный день. Плаваем на кораблике по Парижу. Красота! Я расслабился настолько, что даже сообразил, как в своей программе обойти довольно известный глюк в Windows95. Перед тем как сойти на берег, я долго решал, нужно ли поцеловать "красавице-экскурсоводше" ручку, как это требуют французские обычаи, но пока раздумывал, она натянула на руки брезентовые рукавицы и приготовилась "кидать конец". Так что на берег пришлось сойти, ограничившись одной приветливой улыбкой.

Далее мы отправились просто гулять по Парижу. Как это мило – гулять по Парижу. Идешь себе по какой-то улочке, как вдруг выясняешь, что это – Монпарнас. После этого прогулка приобретает совсем другой оттенок. Я ГУЛЯЮ ПО МОНПАРНАСУ! Я! И МОНПАРНАС! Впрочем, через несколько минут об этом забываешь, и прогулка становится чем-то обыденным, хотя и весьма приятным. Через пару часов мы добрели до Тюильри. Это знаменитый парк. А знаменит он тем, что дорожки в нем усыпаны мелким, ослепительно белым песком, который покрывает вас чуть ли не до колен. Поэтому о приближении Тюильри можно догадаться километров за пять, если внимательно разглядывать прохожих. В отличие от Парка культуры имени Горького колесо обозрения там – намного меньше. Ну, не во всем же Парижу нас обгонять.

Мы вернулись в отель, поскучали немного в номере, и я решил прогуляться в магазин, чтобы накупить пива, пепси-колы и т.д., ибо брать эти напитки по заоблачным ценам из мини-бара номера может позволить себе только полный идиот. Нарезая все увеличивающиеся концентрические круги вокруг отеля в поисках продовольственного магазина, я как-то внезапно осознал, что задача – не настолько тривиальная, как это казалось вначале, тем более что как таковых ларьков с выпивкой и сигаретами у них практически нет. Простой парижский рабочий после смены у станка курит свой "Житан" и пьет свое "Божоле" в кабачке или баре. Насчитав двадцатый магазин модной одежды, двенадцатый обувной, тридцать четвертый ювелирный и сорок пятый часовой магазин, но не обнаружив ни одного продовольственного, я был вынужден прибегнуть к помощи прохожей, у которой очаровательно грассируя спросил по-русски: "Мадам! Где здесь мэгэзин?". Парижанка (вот бестолочь!) привела меня к киоску, торгующими газетами и журналами, после чего коварно удалилась. Напитков в киоске не было, так что мне оставалось только блеснуть единственным французским словом, которое я знал, – "Marlboro". Закурив сигаретку, я уселся на скамеечку (позже оказалось, что сидел я на Елисейских Полях) и стал вырабатывать план действий. И вот тут пригодился мой богатый опыт путешествий по Европе! "Экслер!", – сказал я себе, – "Если есть хоть один продуктовый магазин в Париже, то это – арабский магазин! Его и надо искать!". Преисполненный самых радужных надежд, я начал рыскать по Парижу, выискивая взглядом арабские надписи. И что Вы таки думаете? Не прошло и десяти минут, как в первом же магазинчике с арабской вывеской я обнаружил полный комплект того, что мне нужно! А как меня обслуживали! Половина магазина сбежалась, чтобы поиграть в игру "Угадай – что хочет Экслер!". Я всем телом и руками изображал названия яств и напитков, которые хотел приобрести, а эти шустрые ребята переворачивали весь магазин вверх дном, чтобы найти требуемые наименования. Они даже были настолько любезны, что взяли у меня кошелек и сами отсчитали требуемую сумму (правда, зачем, кроме франков, им понадобились сто рублей и двадцать чешских крон, – ума не приложу).