Непростые истории о самом главном - [4]
Откуда берутся ангелы
На чердаке пятиэтажного дома, за вентиляционной шахтой у него был маленький пыльный угол. Больше года назад он обнаружил его случайно и после приходил почти каждый день: поднимался по тонкой железной лесенке, открыв замок чердачного люка подогнанным ключом, поднимал крышку, забирался и, оставляя тонкую щель между миром чердака и миром подъезда, специальным хитрым устройством имитировал глухую недоступность.
Что он здесь делал?
Китайский автомобильный фонарь вешался на гвоздь. На два шлакоблока устраивалась широкая доска, накрывалась вытащенным из потайной ниши пушистым пледом, кожаная подушка хорошо поддерживала спину, и очень удобно было строчить что-то в блокноте или бегать подушечками пальцев по клавиатуре ноутбука. Рядом на кирпичах гудела спиртовка, кипятила кофе или чай. Нехитрые бутерброды и сигареты помогали тянуть время, а еще книги — стопкой сложенные у стены, словно забытая кем-то связка макулатуры.
Он валялся на топчане-доске, слушал космическую музыку, блуждал по просторам Интернета, читал, часами лежал, бездумно уставившись в перекрытия сухими глазами, а то спал, не чувствуя, как меняются времена года.
Чаще всего он приходил сюда плакать…
Чердак жил своей жизнью: гудели провода, ветер выл в вентиляции, тонко звенели оставленные издавна листы жести. Шуршание дождя по крыше, воркование голубей и щебет воробьев в проеме распахнутого слухового окна рождали музыку странного мира, который был недоступен никому, кроме него.
Иногда в чердачной темноте вспыхивали два желтых глаза — это приходил дворовый кот Рыжик, потасканный, драный и безнадежно одинокий.
Как кот попадал сюда сквозь закрытые на замки люки — он не знал, но, уважая тайны Рыжика, не выспрашивал, а просто кидал приятелю кусок колбасы и слушал, как тот урчит и вгрызается в гуманитарную помощь. Потом кот спал, отпугивая громким мурлыканьем голубей от окна.
Кот никогда не выходил из темноты, свет фонарика не выхватывал его спящего тельца. Отоспавшись в безопасности, кот исчезал так же неожиданно, как и появлялся.
Он тоже покидал чердак следом за Рыжиком. Часто выбирался на крышу, где сидеть можно было только у окошка, здесь была специальная скоба, за которую привязывались зимой чистильщики снега, вооружались лопатами и сдвигали, сталкивали снежные козырьки, грозившие прохожим будущими сосульками. Снег ухал вниз, нисколько не сдерживаемый невысоким барьером карниза.
На крыше было здорово: можно трогать рукой небо, видеть заход солнца, рассматривать строчки разноцветных огней вечерних улиц и считать лимонные звезды августовскими ночами.
Он мечтал о том, как напишет поэму о метаморфозах города — месяц за месяцем. Стихи чаще всего не складывались и оставались в блокноте словесными недоработанными эскизами…
«Даааааанька!», — доносилось снизу, с балкона пятого этажа. Наверное, если сползти и перегнуться через карниз, увидишь не окна квартиры, а волны электрического света из них.
И он шел домой, тщательно спрятав свои сокровища и отряхнув джинсы от чердачной пыли.
«Где ты шлендаешь?!», — визгливо спрашивала бабка, вечно недовольная его излишней лохматостью, дистрофичностью тщедушного тела и яркой зеленью глаз. Впрочем, ответ ее не интересовал, да и привыкли уже домашние не слышать никакого ответа.
Она ставила перед ним тарелку и отворачивалась к плите или к раковине, гремела посудой, вслух комментируя новости или сериалы кухонного телика.
Он же, поковырявшись в ужине, уходил в свою комнату, тут же включал компьютер…
Три дня в неделю возвращаться с чердака приходилось по свету — приходили учителя, обучавшие его на дому. Он сам предпочел бы интерактивное учение, дистанционное — Интернет словно снимал проклятие заикания, слова лились свободно и легко. Только письменная речь — не устная, да и аттестат по Интернету не получишь, и Данька согласился на уговоры отца и мачехи.
По субботам его ждал логопсих — так он окрестил логопеда и по совместительству психотерапевта Валерия Петровича. Врач верил в то, что пациент скоро заговорит, как прежде, и гордился тем, что удалось преодолеть хотя бы долгое молчание — немоту…
Чердачный мир спасал его и от репетиторов, и от логопеда, и от матери мачехи — визгливой чужой совершенно бабки, от самой мачехи — от испарений ее духов, жадных проворных пальцев и сбивчивого шепота молодой — всего-то на несколько лет старше его, — желающей запретного секса женщины.
Чердак спасал от неумения произнести до конца слово «нет», от собственной слабости, от тайного удовлетворения предательства отца, который предал первым, женившись очень скоро после смерти мамы на этой похотливой самке.
Там — в свете китайского фонаря — таяло презрение, там рождались другие мысли: о свободе, о творчестве, о любви… Большая грузная фигура отца отступала, забывались его тяжелые топорные вопросы о будущем, как и широкие ладони, опускающиеся такой же неуклюжей лаской на голову.
Там он думал о безграничном прощении: себя, отца, дуры-мачехи, всей жизни — равнодушной и холодной…
Сегодняшние чердачные звезды еще плыли в голове, прекрасные слова и музыка все еще звучали в сердце, когда в дверь проскользнула мачеха — локти на стол, уставилась огромными кукольными глазищами, зашептала что-то, жужжанием пробиваясь сквозь компьютерные наушники.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть края, из которых невозможно вернуться. Есть дали, которые невозможно забыть. Их лазоревые глубины будут сниться ночами, видеться в полумраке зеркал, грезиться наяву. Протяни руку – и вот они, совсем рядом, как в детстве, за пеленой неизведанного. Дотронешься – и оживут кентавры, расправят могучие плечи джинны, и оборотни тяжело ступят по стылой земле. Там, в стране чудес, спрятались наши мечты и страхи, смотрят на нас, ждут возвращения.Серия "Непростые истории".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Странные, пугающие тени, голоса и всхлипы за спиной, твари живые и мертвые, похитители душ по ту сторону реальности, немыслимые узелки невозможного, пустота в родных глазах и холодное прикосновение: что еще приготовили ночные улицы для своих обитателей? Перед вами — самый «темный» сборник цикла «Непростые истории». Мы снова собрались вместе, чтобы раскрыть для вас еще одну тайну. Пятая книга серии. Содержит нецензурную брань.
Четыре семестра учёбы в Лётной космической академии. Это тоже миры Громыко, но на самом деле — просто решение очередной задачи. Громыко обожает задавать задачи — потому что для колориту или по приколу придумывает детали, которые будучи собраны вместе, очень плохо стыкуются. А я по части нестыковок жуткий перфекционист. Зато если задачу удаётся решить, тут-то мне и масленица настаёт. Но тут для решения понадобилось довольно многое))
В чёрных потоках, в самом сердце Тьмы, нас ждёт Мечта. Протянешь руку — и вот она, искрится в руках: горячая, осязаемая и невероятно манящая. И нет ничего важнее, чем дотянуться до неё. Хоть путь к ней лежит не проторенными тропами, а полными опасностей и тайн дорогами звёздных миров.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
Мы говорим за новогодним столом: «С Новым годом, с Новым счастьем!». Говорим так, будто старое счастье нас уже не устраивает, будто износилось оно, истаскалось, потемнело от прожитых дней. И всё бы ничего, да иногда только это самое «старое» счастье человеку и нужно. И тогда загораются звёзды. Счастливые или печальные — решать вам. Главное, чтобы они загорались.