Непрочитанные страницы Цусимы - [22]
Рассмотрение вопроса о принимаемых на эскадре мерах завершается поверхностным выводом: "Однако госпитальные суда "Орел" и "Кострома" продолжали идти с эскадрой, в нескольких кабельтовых от нее. Неся по-прежнему полные ночные огни и сводя таким образом на нет принимаемые эскадрой меры предосторожности". Тут комиссия показывается органом, готовым бороться вместе с эскадрой с госпитальными судами, нарушающими меры предосторожности.
10 мая эскадра принимала уголь, причем в последний раз и никаких происшествий, задержек, аварий не случилось. Переход в район маневрирования кораблей в бою в полной мере обеспечивался углем. Корабли, не погибшие в Цусимском бою, совершили переходы в базу (Владивосток)-крейсер "Алмаз", миноносцы "Бравый" и "Грозный", крейсера "Аврора", "Олег", "Жемчуг" прорвались в Манилу. Миноносец "Бодрый", пароход "Корея" и буксир "Свирь" - в Шанхай. Крейсер "Изумруд" оторвался от преследования японских кораблей, зашел в бухту Святого Владимира, где сел на камни и был подорван по приказу командира корабля. Транспорт "Анадырь" ушел на о. Мадагаскар.
В тот же день командующий эскадрой отдал приказ № 243, который определял организацию управления эскадрой в бою. Приводим его текст:
"Быть ежечасно готовыми к бою.
В бою линейным кораблям обходить своих поврежденных и отставших передних мателотов.
Если поврежден и неспособен управляться "Суворов", флот должен следовать за "Александром", если поврежден и "Александр" - за "Бородино", за "Орлом". При этом "Александр", "Бородино", "Орел" имеют руководствоваться сигналами "Суворова", пока флаг командующего не перенесен или пока в командование не вступил младший флагман.
Миноносцы обязаны неусыпно следить за флагманскими броненосцами; если флагманский броненосец получил крен или вышел из строя и перестал управляться, миноносцы спешат подойти, чтобы принять командующего и штаб". Забегая несколько вперед, отметим, что приказ оказался весьма необходимым и полезным в бою. Флагманский корабль броненосец "Суворов" "водил" эскадру в течение 40 минут, затем без приказания или сигнала командующего эскадрой "водителем" стал броненосец "Император Александр III", который выполнял задачу в течение 1 часа 50 минут. Последним "водителем" был броненосец "Бородино", показавший максимум работы - 2 часа 50 минут. Суммарное время вождения трех броненосцев равно 320 минутам, или 5 часов 20 минут. Совместных усилий трех броненосцев хватило на весь дневной период огневых ударов японских главных сил 14 мая 1905 г.
Но обратимся к делам, которые выполнялись на эскадре, при ее следовании по Корейскому проливу и приближении к району Цусимского боя.
Суда "Орел" и "Кострома" включили сигнальные огни, в том числе и гафельные - белый, красный, белый. Полные сведения об этом уже сообщались.
Вице-адмирал Рожественский - главное лицо в делах о-включении сигнальных огней на госпитальных судах, высказывал разноречивые показания, они не опирались на положения документов международного права.
Вместе с тем, участвуя в переписке с Японией об огнях госпитальных судов, он показал уверенные знания международной конвенции по этому вопросу. Однако его доклад морскому министру и отношения со следственной комиссией не содержат следов обращения к конвенции о госпитальных судах. Это дает ему возможность по-своему толковать положения этого документа. Так, обращаясь к морскому министру, он доносит, что с 10 мая госпитальные суда "имели полностью положенное им освещение, не исключая гафельных огней". В показании следственной комиссии говорится: "Госпитальные суда "Кострома" и "Орел" шли в ночь на 14 мая с топовыми огнями, потому что того требовала конвенция о госпитальных судах".
В этих документах различное содержание в докладе морскому министру речь идет о госпитальных судах с полностью положенным им освещением, не исключая гафельных огней. В показании следственной комиссии говорится, что госпитальные суда шли с топовыми (точнее - гафельными) огнями, потому что того требовала конвенция о госпитальных судах. Конвенция-документ международного права — на гафельные огни не распространяется. Эти огни были введены во флоте России по приказанию генерал-адмирала, великого князя Алексея Александровича. Никто из высоких флотских начальников и членов следственной комиссии не поинтересовался, чем объясняются указаные различия в документах, исходивших от Рожественского.
Следственная комиссия, как видно из вышеизложенного, занимала позиции оправдания командующего эскадрой. Никакой вины его в том, что госпитальные суда "Орел" и "Кострома" перед входом в Корейский пролив идут с включенными огнями, комиссия не усматривает. Она не захотела осветить вопрос о том, к каким последствиям привело русскую эскадру раннее обнаружение госпитальных судов, а по ним и всей русской эскадры.
12 мая по данным младшего флагмана контр-адмирала О.А. Энквиста, на эскадре было запрещено телеграфировать. В тот же день отряд из шести пароходов под флагом заведующего транспортными судами капитана 1 ранга О.Л. Радлова, в сопровождении вспомогательных крейсеров "Днепр" и "Рион", проследовал в Шанхай. Закончив сопровождение транспортов, крейсера "Днепр" и "Рион" ушли в Желтое море для борьбы с пароходами, перевозившими японскую контрабанду. Адмиралу Того стало ясно, что без пароходов с углем 2-я Тихоокеанская эскадра не пойдет к северным проливам - Сангарскому и Лаперуза.[* Весь ход событий показывает что X. Того, по английским агентурным источникам, заранее знал и не сомневался в том, что русская эскадра пойдет самым удобным для японцев путем — стесненным Цусимским проливом. Огни русских госпитальных судов были нужны лишь для точного выведения на цель всего японского флота. — В.А.]
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.