Неприятный запах шпиона. Ничего личного - [3]

Мореходная школа в Петербурге, пардон, в Ленинграде — невидимая школа мощного советского КГБ. Кто такой КГБ? Спросите Президента Мутина.

По окончанию срочной службы в Советской Армии, матросом я работал в Балтийском морском пароходстве. Трудился матросом заграничного плавания. Мне визу-то открыли, потому что я зомби. Легко управляем. Мною управляли главные Управления Государственной безопасности. За мной шпионили. Я шпионил за шпионами. Весело работать с комитетчиками и с управленцами, которые знают, кто я есть. Я — лох. Зомби. Моряк-рукоблуд. И служил я на Зилупе. На Синей. На теплоходе «Михаил Лермонтов» я до корабельного плотника вырос, в партию коммунистическую вступил. Меня, коммуниста, тут же закодировали на секс в попочку комсомолки. Не попал я в комсомольское дупло. Промахнулся. И попал в нужный орган. Тогда меня Герой Социалистического Труда капитан дальнего плавания Ганов к детишкам в детскую комнату, игрушки ремонтировать направил. У иностранных пассажиров советского теплохода детишки в детской комнате, под присмотром незаметной девицы — научной работницы ГРУ. Я рядом, детские стульчики ремонтирую, педофилически кодируюсь на будущее изнасилование иностранного дитяти. Купаюсь я на пляжах полуострова Флорида, а мне секретный сотрудник КГБ, приятель, механик, неумело рассказывает принцип снятия шортиков, стаскивания трусиков с американских школьниц. Неумело рассказывал чекист, непрофессионально. Из-за этого советского балбеса, я не смог совершать качественные извращения с иностранными, с капиталистическими детишками. Некачественные тоже не смог. Может быть, механик был неумелым сотрудником российских спецслужб? Спросите Президента Мутина.

Наглость непомерная у советских, у российских чекистов. Намекаю, что я всё о них знаю, и не буду я сношать капиталистических детишек.

— Не буду,

— говорю,

— Сношать и свою, родную, радостную советскую детвору.

Не верили мне КГБешники. Может быть, они были не сотрудниками КГБ, как умный Мутин, а являлись глупыми сотрудниками ГРУ? Об этом надо спросить Общественную палату. Члены общественной палаты, что вы знаете о нынешней работе ФСБ, ГУ ГШ и СВР, с глупым, с мирным российским населением? Забросив коварное море, перешёл я на береговую работу. Поехал в отпуск на озеро Байкал. Выпить я не дурак. В Иркутске напоили меня на дармовщинку, и подложили под бок развратного младенца. Хорошо, что я, с пьяну, не разобрал, какого пола было дитя. Крутил я дитя так и эдак, не зная, с какого бока трахнуть. Так и, не трахнамши, уснул. Проснулся я, протрезвел, и удивился. Какой же я упорный.

Брат мой старший такой же был, как я. Работу брат потерял. Устроили чекисты брата в детскую школу, чтобы педофилию шить. Шили, шили. Не пришили. Не успели. Брат от недоумения, от разрыва сердца умер. Но брата мужа сестры, тренера девиц, чекисты умудрились подловить на малолетке. В тюрьму школьного тренера определили. Вот так я стал родственником извращенца.

Я, как мой брат, после Байкала, тоже должность потерял. Искал работу. В Петербурге предлагали охранником в детский садик. Из Москвы знакомый писал, что может меня устроить в Кремлёвский детский сад. Догадался я, что педофилическое изнасилование мне мечтает пришить сам Мутин. Иначе откуда такое упорство с такими замечательными совпадениями? Надоела мне канитель с педофилическими изнасилованиями. Я книжку написал, с фамилиями путинских извращенцев, с фамилиями коллег Мутина. И опубликовал. Западные оппоненты Мутина рады. Россию я в дерьме вывалял. От меня тоже завоняло. А что делать? Если Россия хочет меня уничтожить, как мне быть? Да здравствует Мутин?

У работников мутинских спецслужб мозги как у крокодилов. Уговорам мозги ящеров не внемлют. Хищник всё время намеревается вас цапнуть. Надо крокодила ударить ломом, чтобы крокодил тебя зауважал. Я драться не люблю и жил всегда тихо. Если вспомнить 1992 год, этот год наступил на горло Советскому союзу. Советский союз развалился, и притихло вроде. Меня не трогают, и я никого не трогаю. Тишина. Рай. А тут, бац, 2000 год. Мутин работник КГБ, в Президенты вылез. И — началось. Опять.

Я уже пенсионер, старик. У меня и член-то не стоит, висит на пол шестого, но навалились на меня, как на мёртвого. Шьют мне дела такие, что я подумал, что Мутин именно на мне диссертацию свою, секретную, защитил. Сексуальную. Теперь Мутин в двадцать первом веке диссертацию вторично защищает. Сестрёнка моя младшая, свихнулась. Не знает она, что чекистки могут на подсознание незаметно вопросы задавать. Прокручивает информацию в мозгу сестра, что ей чекистки психофизически на мозги накатали-нагадили.

Подруга сестрёнки — чекистка, засранка Иванова считает, что пятьдесят семь лет назад сестрёнка моя сексом с братьями занималась. Не может ничего понять моя сестрёнка. Вхолостую работает мозг сестрёнки, перегревается. В разнос мозг пошёл.

Гибнут мои родные. Внучка трёхлетняя моя щебетала, как птичка. После наездов психофизических специалистов Президента Мутина — замолчала. Напрягаясь, младенец слово едва выговаривает. Младенец в чём виноват? С чего бы это чекист Мутин, в нынешнем в 2017 году оборзел от безнаказанности? Когда чекисты Мутина только меня обгаживали, я не обижался. Я — мужик. Ты меня толкнул, я — тебя. Я тоже в чайник ссал чекистам. Чекист мне дерьмо на постель клал, я ему — в чайник. Так и жили.