Неприятности – мое ремесло - [35]

– Спасибо, малыш. – Он облизнул губы, но глаз не поднял. – Буду чертовски осторожен.

Лу вышел, и его желтая перчатка исчезла за торцом двери.

Минут пять я сидел неподвижно, пока трубка не стала слишком горячей. Тогда я отложил трубку, посмотрел на часы и встал, чтобы включить радиоприемник, висевший на стене в углу комнаты, позади стола. После того как утих треск помех, из динамика раздались последние удары часов, а затем голос диктора сказал: «Предлагаем вашему вниманию вечерний выпуск местных новостей. Одним из главных событий сегодняшнего дня стало официальное обвинение, выдвинутое большим жюри против Мейнарда Дж. Тиннена, лоббиста при муниципалитете и известного светского льва. Обвинение, ставшее шоком для его многочисленных друзей, почти целиком основано на свидетельских показаниях…»

Раздался резкий звонок телефона, и спокойный женский голос сказал:

– Минуту, пожалуйста. Соединяю с мистером Фенвезером.

Окружной прокурор без промедления взял трубку:

– Обвинительный акт утвержден. Будьте осторожны.

Я ответил, что как раз слушаю эту новость по радио. Мы обменялись несколькими словами, и он попрощался, сказав, что опаздывает на самолет и должен уходить.

Откинувшись в кресле, я снова попытался слушать радио, но мысли мои были далеко. Я думал о том, что Лу Харгер круглый дурак, но я ничего не могу с этим поделать.

2

Народу было много, особенно для вторника, но публика не танцевала. Часов в десять маленькому оркестру из пяти человек надоело мусолить румбу, на которую никто не обращал внимания. Музыкант, игравший на маримбе, бросил палочки и потянулся под стул за стаканом. Остальные закурили сигареты и просто сидели с усталым видом, разглядывая публику.

Я прислонился боком к стойке бара, который находился в той же части зала, что и оркестр, и вертел в руках маленький стаканчик с текилой. Главные события разворачивались за центральным из трех столов для игры в рулетку.

Бармен перегнулся ко мне через стойку:

– Похоже, этой рыжей везет.

Я кивнул, не поворачивая к нему головы:

– Горстями кидает. Даже не считая.

Рыжеволосая девушка была высокой. Я видел блестящую медь ее волос среди голов сгрудившихся за ее спиной зрителей. Рядом маячила прилизанная голова Лу Харгера. Похоже, все играли стоя.

– А вы не играете? – поинтересовался бармен.

– Только не по вторникам. Однажды во вторник я здорово продулся.

– Правда? Вы пьете эту штуку неразбавленной или вам ее малость пригладить?

– Чем же ты пригладишь этот горлодер? Разве что рашпилем.

Бармен ухмыльнулся. Я сделал еще глоток текилы и поморщился:

– Интересно, ее специально такой изобрели?

– Не знаю, мистер.

– А какая тут максимальная ставка?

– Тоже не знаю. Должно быть, все от босса зависит.

Ряд столов с рулеткой расположился вдоль дальней стены. Низкий барьер из позолоченного металла соединял их торцы, и игроки располагались за барьером.

За центральным столом возник какой-то спор. Несколько человек с двух крайних столов забрали свои фишки и направились туда.

Затем раздался отчетливый и очень вежливый голос с легким иностранным акцентом:

– Пожалуйста, потерпите, мадам. Мистер Каналес будет через минуту.

Я подошел к столу и протиснулся к самому барьеру. Рядом со мной, голова к голове, стояли два крупье. Один медленно водил лопаточкой для фишек взад-вперед по столу рядом с неподвижным колесом рулетки. Оба смотрели на рыжеволосую девушку.

На ней было черное вечернее платье с глубоким вырезом, открывавшее изящные белые плечи. Красивой ее, пожалуй, не назовешь – но и не просто милашка. Ее длинные ресницы трепетали. На столе перед девушкой лежала большая куча фишек и денег.

Она говорила монотонным голосом, словно повторяла эту фразу уже не в первый раз:

– Давай крути колесо! Как забирать деньги, так это вы враз, а платить не нравится.

Работавший за столом крупье улыбался спокойной, ровной улыбкой. Он был высоким, смуглым и невозмутимым.

– Стол не может принять вашу ставку, – бесстрастно произнес он. – Если только мистер Каналес… – Он пожал изящными плечами.

– Это же твои деньги, дылда. Не хочешь отыграться?

Лу Харгер, стоявший рядом с девушкой, облизнул губы, сжал пальцами ее локоть и горящими глазами посмотрел на груду денег.

– Подожди Каналеса… – тихо проговорил он.

– К черту Каналеса! Мне везет, и я хочу играть.

В стене за столами открылась дверь, и в зал вошел чрезвычайно худой и бледный мужчина. У него были прямые и тусклые черные волосы, высокий шишковатый лоб и спокойные, непроницаемые глаза. Две тонкие линии аккуратно подстриженных усов расходились под прямым углом и опускались ниже уголков рта на целый дюйм, придавая лицу восточный вид. Бледная кожа блестела.

Он проскользнул за спиной крупье, остановился возле угла среднего стола, посмотрел на рыжеволосую девушку и дотронулся до кончиков усов двумя пальцами, ногти которых имели багровый оттенок.

Внезапно мужчина улыбнулся, хотя уже через мгновение казалось, что он никогда в жизни не улыбается, и заговорил бесцветным, насмешливым голосом:

– Добрый вечер, мисс Гленн. Вы позволите отправить с вами сопровождающего, когда поедете домой? Будет жаль, если эти деньги попадут в чужие руки.