Неприступная красавица - [29]

— Я это знаю, мама.

— Превосходно. Следовательно, ты знаешь, что мы должны заботиться о твоей репутации. Тебе необходимо избегать ситуаций, которые могли бы бросить тень на твое поведение.

Даже малейший слух может оказаться для нас роковым.

Синтия чуть было не поперхнулась шоколадом. Она осторожно поставила чашку на блюдечко и еле удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Мама, тебе не кажется, что об этом уже поздно беспокоиться? Про меня уже столько лет ходят самые нелепые слухи. По-моему, с тех самых пор, как меня впервые вывезли в свет.

— Те слухи, о которых ты говоришь, рождаются от обыкновенной зависти, моя дорогая. — Леди Баллимер презрительно фыркнула. — На них не стоит обращать внимания.

Такая красавица, как ты, всегда оказывается в центре внимания. Я опасаюсь не этих слухов. В глазах мужчин они даже добавляют тебе интереса.

— Тем не менее эти слухи невыносимы, — тихо, но твердо отреагировала Синтия. — И, ты уж меня прости, мама, я не согласна с тем, что они были пустой болтовней. И тем более что их источником была зависть или ревность.

— Что ты имеешь в виду, детка?

— Сначала я это не поняла. Все эти перешептывания за моей спиной и то, как на меня смотрели. Я не знала, что я такого сделала, чтобы навлечь на свою голову всеобщее осуждение. Но теперь, когда я уже столько лет выезжаю в свет, я поняла, какими неуместными и неразумными были некоторые из наших действий, мама.

Леди Баллимер беспокойно заерзала в кресле.

— Ерунда. Не пытайся переменить тему, Синтия. Мы говорим о мистере Уиттакере. Я предупреждаю тебя — держись от него подальше.

Блюдце начало дрожать в руке Синтии. Она поставила его на столик возле кровати, прежде чем мать заметила ее волнение. У нее вдруг появилось желание — в порядке исключения — высказать матери все, что она думала. Но посмеет ли она? Мать попросила ее быть с ней более откровенной. Прекрасно. Она попытается хотя бы слегка приподнять завесу и посмотреть, понравится ли это леди Баллимер.

— Я вовсе не пытаюсь переменить тему. — Не надо вести себя вызывающе, предупредила она себя. Возражать матери — все равно что гладить против шерсти. — Мы говорили об опасности слухов. Ты предупредила меня, что я должна избегать, как ты выразилась, даже намека на неприличие. — Синтия сделала глубокий вдох. — А я хочу сказать, что, по моему мнению, мы не раз давали повод для таких намеков все эти три года. И особенно во время моего первого сезона.

Леди Баллимер в недоумении посмотрела на Синтию:

— Ради Бога, о чем ты говоришь?

Синтия изо всех сил старалась унять дрожь. Ее так давно беспокоило то, о чем она собралась сказать! Настало время высказаться! Она должна произнести это вслух. Как это по-детски и какая трусость так бояться вызвать недовольство матери!

— Мама, — нерешительно начала она, — я понимаю, что заставило тебя вывезти меня в свет, когда мне исполнилось семнадцать лет. Я прекрасно представляю себе наше финансовое положение. Однако, оглядываясь назад, я думаю, было ошибкой так часто наряжать меня в платья из кисеи и шелкового газа. Я должна тебе сказать, что многие платья, которые ты для меня заказывала, были нескромными. Почти неприличными.

Леди Баллимер на минуту лишилась дара речи.

— Тогда была такая мода, — наконец проговорила она.

— Но не для очень юных девушек.

Растерянность леди Баллимер, однако, очень быстро прошла. Она уже овладела собой и отмахнулась от замечания Синтии.

— Моде надо следовать всегда. А ты что, хотела, чтобы я одевала тебя как неряху? Вряд ли. Можешь мне поверить, любовь моя, твоя невинность была вне всякого сомнения.

И ты вела себя безупречно даже в тот первый сезон.

— О, я была просто образцом! Мое поведение было настолько продумано, что меня прозвали Снежной королевой, — полным сарказма тоном сказала Синтия. — Ты наверняка слышала это прозвище.

Леди Баллимер улыбнулась с довольным видом.

— Да, пару раз оно доходило до моих ушей, — призналась она.

— Я довольно быстро освоилась с этой маской, частично потому, что была еще ребенком и чувствовала себя неуверенно, но главным образом из-за того, что хотела защититься от того впечатления, которое производили мои наряды.

— Боже! — снова фыркнула леди Баллимер. — Сколько шума из ничего! Это прозвище не нанесло тебе никакого вреда. Любовь моя, сейчас я могу признаться, что выбор стиля твоих платьев был тщательно мной продуман. — Леди Баллимер выпрямилась в кресле и оживилась, поскольку разговор коснулся ее любимой темы. — Я считаю, что мой выбор был правильным. Сочетание нордического цвета твоих волос и кожи, твоей необыкновенной красоты, откровенных платьев и обескураживающе естественных манер — именно это принесло желаемый успех.

Синтия была поражена, увидев мечтательный взгляд матери.

— Ты очень привлекательна, — пояснила леди Баллимер, — но ты по природе очень сдержанна. Если бы мы одевали тебя так, как были одеты остальные молодые девушки, тебя могли бы и не заметить. А я не хотела рисковать и упускать этот шанс. — Она тихо рассмеялась. — Просто удивительно, насколько привлекательность женщины зависит от ее наряда. Многие женщины, считающиеся красавицами, на самом деле ими не являются. У них есть шарм, а ты, дорогая Синтия, обладаешь настоящей красотой.