Непристойные предложения - [19]

Хебстер покачал головой и облизал пересохшие губы.

– Но зачем? Чего вы этим добьетесь?

– Ха! Это доставит многим из нас самое неистовое удовольствие. А также позволит нам временно сбросить пар и избавиться от недовольства в массах. Всегда есть шанс, что Демпси потеряет контроль над своими наиболее горячими головами и они предадутся кровавому беспределу, что даст нам достаточно оснований, чтобы развернуть войска. Тогда мы сможем сломать хребет Демпси и всем крупным высшистам, так как все наше «Объединенное человечество» с удовлетворением оценит, какую опасную банду мы устраним.

– И это, – с горечью заметил Хебстер, – наше идеалистическое, правовое мировое правительство!

Браганза крутанулся на стуле, чтобы посмотреть Хебстеру в лицо; его кулак с грохотом опустился на стол – словно молоток судьи, выносящего приговор.

– Нет, это не оно. Это Специальная комиссия, полномочное, высокопрактичное бюро ООЧ, созданное исключительно для организации отношений между пришельцами и людьми. Более того, это Специальная комиссия, работающая в режиме чрезвычайной ситуации, когда законы, права и мировое правительство могут разве что страдать демагогией. – Его голова воинственно наклонилась вперед, глаза озлобленно сузились. – Ты считаешь, что карьера и богатство, и даже, будем говорить прямо, жизнь такого откровенно корыстного слизняка вроде тебя, Хебстер, будет цениться выше, нежели чем представительский орган двух миллиардов социально активных людей?

Агент Спецкомиссии гулко стукнул себя в грудь, прикрытую неряшливо застегнутым жилетом.

– Браганза, говорю я себе, тебе повезло, что он слишком охотлив до столь обожаемых им денежек, чтобы согласиться на твое предложение. Подумай, насколько здорово будет подловить его на крюк, когда наконец он совершит ошибку! Бросить его на растерзание «Человечеству превыше всего», чтобы они радовались, как бешеные псы, и тем самым уничтожили сами себя! Убирайся, Хебстер! С тобой все кончено.

Выходя из арсенала и подзывая гиро-такси, Хебстер думал, что совершил ошибку. Спецкомиссия была самым влиятельным государственным учреждением в зараженном первяками мире; оскорбить ее было равносильно тому, как если бы таксист решил бы выяснить сомнительные аспекты родословной остановившего его дорожного копа в присутствии полиции.

Но что ему оставалось делать? Работа со Спецкомиссией означала работу под руководством Браганзы, а с тех пор, как Алджернон вел сознательную жизнь, он не выполнял ничьи приказы. Это означало бы сдать свой бизнес, который после некоторого времени и усилий так или иначе должен был стать преобладающим синдикатом на всей планете. И самое плохое, это означало бы переориентацию на общество, отход от взгляда на мир вечно все подсчитывающего бизнесмена, что, по его мнению, и было тем, что можно назвать душой человека.

Швейцар в его здании бежал перед ним, семеня ногами, вплоть до бокового коридора, через который можно было пройти к персональному лифту, затем почтительно отошел в сторону, пропуская вперед. Кабина остановилась на двадцать третьем этаже. С замершим сердцем, медленно, словно неся невыносимую ношу, Хебстер пробирался через сотрудников своей компании, которые с выпученными глазами высыпали в коридор. У входа в общую лабораторию 23 «Б» два высоких человека в серых костюмах его личной охраны расступились, чтобы дать ему войти. Если их вызвали после того, как предоставили один день отгула, это могло означать только то, что возникшая экстренная ситуация была действительно серьезной и вся охрана переводилась на соответствующее положение. Он понадеялся, что экстренную ситуацию объявили вовремя, предотвратив утечку информации.

Грета Сайденхайм уверила его, что экстренную ситуацию объявили достаточно оперативно.

– Я пришла сюда, действуя по протоколу, через пять минут после того, как началась суматоха. Этажи с двадцать первого по двадцать пятый полностью закрыты и все внешние линии связи внимательно отслеживаются. Вы можете задерживать сотрудников не более одного часа после пяти, что дает вам сейчас ровно два часа четырнадцать минут.

Он посмотрел, куда указывает ее с зеленым маникюром ноготь – в дальний угол лаборатории, где лежало тело, обернутое в ворох непонятной одежды. Тесей. Из его спины торчала желтоватая рукоятка из слоновой кости довольно раритетного немецкого кинжала СС выпуска 1942 года. Серебряная свастика на рукоятке была заменена украшенными орнаментом буквами ЧПВ. Длинные спутанные волосы Тесея были полностью пропитаны кровью и походили на жуткую красную мочалку.

«Мертвый первяк», – подумал Хебстер, опустошенно уставившись в пол. В его здании, в лаборатории, куда первяков завели, опередив Йоста и Фунатти на два-три хода. Здесь произошло преступление, за которое полагается смертная казнь, если дело, конечно, когда-нибудь дойдет до суда.

– Смотрите на этого грязного любителя первяков! – съязвил какой-то показавшийся знакомым голос справа. – Он так напуган! Сделай деньги вот на этом, Хебстер!

Президент корпорации повернулся к худому мужчине с бугристой, налысо выбритой головой, который был привязан к неиспользуемой паровой трубе. На нижней половине его галстука, который теперь свисал поверх лабораторного халата, был странный орнамент. Хебстеру понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это. Миниатюрная золотая безопасная бритва на фоне черной цифры 3.