Непристойное предложение - [99]

— Нет, — отрезал Дрейк. — Я хочу, чтобы ты сейчас же взяла нож и разрезала веревки.

— Правда? — Она подняла ногу и закинула на него, затем подтянула другую и через секунду сидела на нем верхом. Гамак заскрипел, но, к ее немалому облегчению, выдержал. Пэйтон торжествующе посмотрела на Коннора. — Ты все еще этого хочешь? — спросила она, ложась на него, чтобы прикусить зубами то, что прежде сжимала пальцами.

Она прекрасно знала ответ. Она чувствовала, как его член под ней твердеет. И, отпустив сосок, осторожно лизнула его.

— Ну… — выдавил Дрейк изменившимся голосом. — Возможно…

Пэйтон опустила голову, покрывая короткими поцелуями его бок, шрам от старой ножевой раны, спускаясь туда, где покрывающие его тело рыжеватые волоски становились гуще.

— Пэй, — выдохнул Дрейк, когда она добралась до пояса бриджей.

Она не ответила. Вместо этого она обхватила рукой его член — возмутительно твердый для человека, утверждавшего, что ему не нравится, как она прикасается к его соскам, — и очень осторожно подразнила головку языком — так же, как Дрейк всегда играл с ней.

Дрейк исступленно выгнулся всем телом, снова пытаясь освободиться. Пэйтон подняла голову и резко сказала:

— Если не перестанешь, оставлю связанным на всю ночь.

— Пэйтон, — зло рыкнул Дрейк, так, словно это было проклятие, а не ее имя. Но она поняла, что он успокоился, и снова сосредоточилась на внушительных размеров плоти, которую сжимала в руке. Ей показалось, что раз уж Коннор так сильно отреагировал на простое прикосновение ее языка, то реакция на то, что она обхватит его губами, будет еще любопытнее — если только она сможет обхватить. Что ж, был только один способ проверить.

На этот раз Дрейк вдохнул так резко, что Пэйтон было подумала, что поранила его. Но он не попытался сбросить ее, что, конечно же, сделал бы, если бы ее движения причиняли ему боль. Напротив, он замер, едва ли осмеливаясь дышать. Поэтому Пэйтон с готовностью вобрала его ртом, сколько смогла. Обхватив член пальцами, она попыталась дать Дрейку почувствовать то, что он, должно быть, ощущал, находясь внутри нее.

Очевидно, она преуспела, так как дыхание Дрейка сделалось прерывистым, на груди выступила испарина, хотя ночь была прохладная. Но он был слишком большой, а ее рот — слишком маленьким, чтобы продолжить эксперимент. Кроме того, явное возбуждение Дрейка передалось и ей. Пэйтон чувствовала между бедер знакомую дрожь, желание быть наполненной. Поэтому она передвинулась и, пристально глядя на Дрейка, опустилась на его член, все еще скользкий от влаги ее рта.

Коннор громко застонал. Пэйтон и сама не сдержала легкого стона — его плоть никогда не казалась ей такой огромной, как в эту ночь, несмотря на то, что она была более чем готова принять его. Очевидно то, что она целовала его там, вызвало какие-то ощущения, от которых он увеличился в размерах еще больше обычного — но его стон заглушил ее. Связать Дрейка было отличной мыслью, решила Пэйтон. Теперь она полностью контролировала их движения и могла продлить удовольствие так, как ей нравилось…

Кроме того, вот так сидя на нем верхом, она чувствовала большее нетерпение, чем обычно. Ее нежной пульсирующей плоти было так просто получить удовольствие: достаточно было потереться о твердую стену мускулов его живота. Пэйтон позабыла обо всех наблюдениях, которые собиралась сделать, и принялась быстро двигаться вверх и вниз по члену Дрейка, опустив ладони ему на грудь. Он тоже двигался — на этот раз не пытаясь разорвать путы, но стараясь глубже войти в нее. Пэйтон не позволяла. Только до половины — это все. Казалось, это сводит Дрейка с ума, но он ничего не мог поделать. Со связанными руками он был не в силах заставить Пэйтон замереть на месте. Она стремительно двигалась на нем, пока внезапно знакомая дрожь не зародилась где-то в ступнях ног…

И тут ее закружил небесно-голубой ураган. Вокруг Пэйтон разом вспыхнули тысячи огней. Как в ту ночь летом на палубе «Мегеры», когда Дрейк предложил ей свою подушку. Только на этот раз она лежала не на твердом полу кубрика, а парила над землей в огненной колеснице. Пэйтон задрожала всем телом и испытала восторг уже от одного только этого, и, улыбаясь, рухнула на Дрейка, прижавшись к влажным завиткам волос на его груди.

Но Дрейк все еще двигался под ней, стремясь к тому наслаждению, которое только что испытала Пэйтон. Открыв глаза, она увидела, что его лицо искажено, как от боли. После испытанного взрыва Пэйтон стала вялой, однако сжалилась над Дрейком и слегка потянула лиану, связывающую его руки над головой.

Он тут же освободился — Пэйтон всегда хорошо удавались скользящие узлы.

Потрясенный, Дрейк открыл глаза и уставился на нее. Она самодовольно улыбнулась — но только на секунду. Поскольку мгновением спустя Пэйтон задохнулась, когда Дрейк неожиданно мощно погрузился в нее. Ладонями он обхватил ее ягодицы, удерживая Пэйтон на месте, пока вонзался в ее тело. Он входил в нее с жаждой человека, обходившегося без плотской любви намного дольше, чем было в действительности.

Боже, только и подумала Пэйтон. Его надо почаще связывать.

И тут она почувствовала, как Дрейк изливается внутри нее. Его дрожь была такой неистовой, что Пэйтон пришлось крепко ухватиться за него, чтобы не выпасть из гамака.