Непристойное предложение - [13]

— А ты думаешь, у меня будут эти угрызения? — крикнул Штефан и резко затормозил, едва не проскочив на красный свет. — Если бы он на старости лет вдруг ни с того ни с сего проявил великодушие, я был бы последним, кто стал отговаривать его от этого, можешь мне поверить. Я лично придерживаюсь той точки зрения, что отец может хоть что-то передать сыновьям от своего богатства! Только в случае с нашим отцом это не проходит. Он никогда никому ничего не дал просто так, без того, чтобы не получить взамен куда больше.

Мое любопытство разрослось до заоблачных высот.

— Так что же он потребовал в качестве ответной услуги на этот раз? — спросила я, затаив дыхание, в то время как моя фантазия начинала рисовать самые невероятные картины.

— Поверь мне, ты вряд ли захочешь об этом узнать, — ответил Штефан.

— Разумеется, я этого хочу! — воскликнула я. Ох, как я этого хотела.

Но Штефан лишь вздохнул и замолчал. Его молчание выводило меня из себя. И только на следующем светофоре (я от нетерпения уже до крови искусала нижнюю губу) он произнес:

— Вопрос, на который нам предстоит ответить, звучит так: готовы ли мы на все ради денег? И как далеко пойдем ради них?

— Но хорошо бы определиться, о какой сумме идет речь, — ответила я. — Кстати, светофор уже зеленый!

Штефан тронулся с места, так что покрышки завизжали от трения об асфальт.

— Сумме, достаточной для того, чтобы погасить долга, отремонтировать дом и, может быть, даже сделать некоторые новые вложения в дело, — произнес он, и это прозвучало как-то особенно тоскливо.

— Ох! — простонала я. — Ну хорошо, за это я сделала бы почти все.

Штефан бросил на меня тяжелый многозначительный взгляд. Что это было? Ужас? Презрение? Одобрение? Я не смогла понять.

— Что это значит — «почти все»? — спросил он.

— Мы находимся сейчас в плоскости теоретических рассуждений или?..

Штефан кивнул.

— Хорошо, — с известной долей рвения ответила я, как любой человек, который достаточно часто втайне рассуждал сам с собой на эту щекотливую тему и вдруг получил возможность высказаться (но правда ли, что каждый хоть когда-нибудь рассуждал на эту тему?). — Я смогла бы отдать почку, впрочем, лишь тому, кто действительно в ней нуждается, а не просто абы кому. А вот руку бы отдавать не стала. Даже ни единого пальца с этой руки, если быть до конца честной. Ни одной части тела, которая на виду. И конечно, ни одной, что нужна мне самой. Я не стала бы никого убивать, даже Эберхарда, хотя он меня и достал. Да и рискованно все это. Действительно, зачем мне любые деньги, если за убийство я все равно полжизни проведу в тюрьме? — прервала я свои рассуждения. — А ты ради денег пошел бы на убийство?

— Только своего отца, — зло ответил Штефан.

— Это, конечно, позволило бы решить очень многие проблемы, — сказала я. — Даже скорее всего все, если хорошенько подумать.

— Это была лишь шутка, Оливия! — зашипел на меня Штефан.

По его самолюбию всегда резко ударяло, если я не начинала сразу смеяться над его остротами.

— Да, я лишь поддержала ее, — сказала я. — Ты же знаешь, что в принципе я очень хорошо отношусь к твоему отцу. Ну, почти хорошо. — Ложь всегда очень трудно мне давалась, поэтому я почти сразу добавила: — Я не считаю его таким ненавистным, чтобы желать его убить.

— Но в остальном ты готова пойти на все, чтобы заполучить его денежки?

Я почувствовала на себе пронизывающий взгляд.

— А почему я? Он же разговаривал на эту тему с тобой.

— Да, но никто не говорил, что речь не заходила и о тебе!

Обо мне? Конечно, мне тут же вспомнилось, что позволил себе сказать Фриц по поводу моей груди, тогда, в день свадьбы, когда напился шампанского.

У меня просто челюсть отвисла.

— Что? Нечто подобное тому, что было в «Непристойном предложении»?

Долю секунды я раздумывала над этим, но потом покачала головой:

— Нет-нет, забудь об этом: Фриц отнюдь не Роберт Редфорд.

— Но и ты не Деми Мур, Молли-Олли, — заметил Штефан и, в свою очередь, покачал головой. — Однако приятно сознавать, что ты думаешь в этом плане не меньше, чем о Роберте Редфорде! — Автомобиль сделал опасный вираж. — Тсс, речь не о том, что мой отец хотел бы от тебя чего-то! Я вообще не думаю, что у него может быть какая-то половая жизнь. У тебя действительно богатая фантазия. И было бы лучше, если бы все было так просто!

Я почувствовала себя обиженной.

— Ты считаешь, я не в его вкусе? Но ты же сам сказал…

— Забудь об этом. Мой отец — старый жалкий доходяга. И у меня нет никакого настроения делать себя и мою жену марионетками в его руках. Даже за миллион евро.

— Миллион евро? — закричала я. — Речь идет о миллионе евро?! Да скажи же ты наконец, что он хочет в обмен на это!

— Забудь об этом, — снова произнес Штефан и повернул на дорогу, ведущую к нашему участку.

Я готова была лопнуть от любопытства и решила вытащить из Штефана правду любыми средствами. Но по опыту я знала, что делать это надо по-другому. Потому что чем больше я настаивала, тем больше он замыкался. Просто из чувства противоречия. К тому же он был зол на своего отца, но выместить злобу на нем не мог. Так что это угрожало мне самой, это я тоже знала.

Поэтому, чтобы разузнать, что же задумал старый Фриц, я решила прибегнуть к старому проверенному трюку.