Непристойная страсть - [2]

Шрифт
Интервал

– Вы – Уилсон М. Э. Дж.? – задала она вопрос, с удовлетворением отмечая его невозмутимый вид.

– Уилсон Майкл Эдвард Джон, – уточнил он, и в глазах его промелькнула едва заметная улыбка ответной симпатии.

– Вас можно звать Майкл?

– Майкл или Майк, все равно.

«Он владеет собой, – думала она, – или, по крайней мере, производит такое впечатление. Во всяком случае, никаких признаков неуверенности в себе, это очевидно. Боже милостивый, сделай так, чтобы остальные восприняли его так же спокойно!»

– Откуда же вы взялись? – полюбопытствовала она.

– О, из дальних стран! – уклончиво ответил он.

– Ох, сержант, перестаньте! Война закончилась. Уже нет никакой необходимости соблюдать военную тайну. Вы с Борнео, я полагаю, но откуда именно? С Брунея, Баликпапана, Таркана?

– С Баликпапана.

– Вы очень вовремя появились, сержант, – дружелюбно заметила она и направилась по короткому коридору, в конце которого виднелась дверь в палату. – Ужин вот-вот будет готов, а каи здесь совсем неплохое.


Корпус, в котором размещалось отделение «Икс», наспех собрали из остатков, и, поскольку о нем вспомнили в самый последний момент, ему было отведено место на дальней границе территории, принадлежащей госпиталю. Он с самого начала не предназначался для больных, которые нуждались в сложном медицинском уходе. Отделение было рассчитано на десять мест, но в случае крайней необходимости могло вместить и двенадцать-четырнадцать, не считая веранды, где тоже можно было поставить немало коек. Сам корпус представлял собой деревянный дом прямоугольной формы, срубленный из неотесанных бревен, выкрашенных в светло-коричневый цвет, носивший у пациентов название «детской неожиданности». На пол были постелены толстые доски твердых пород древесины. Окна, а точнее широкие щели, были не застеклены – к ним просто привесили деревянные ставни, защищавшие от непогоды. В качестве крыши сверху были набросаны большие пальмовые листья.

В палате сейчас стояли только пять коек, причем четыре были расположены вдоль одной стены так, как это обычно принято в больничных палатах, пятая же странным образом казалась некстати, поскольку стояла особняком вдоль противоположной стены, а не под прямым углом, как предписывалось больничной инструкцией.

Это были обычные низкие койки, унылые в своей одинаковости. Все были тщательно застелены, но ни на одной Майкл не заметил одеяла или хотя бы покрывала – в этом влажном климате они были бесполезны, – только две простыни из небеленого миткаля, давно, впрочем, побелевшего от постоянных стирок, как белеют старые кости от непогоды. Над изголовьем каждой кровати на высоте шести футов было вбито кольцо наподобие баскетбольного обруча, и к нему прикреплялось несколько ярдов противомоскитной сетки. Складки у всех были сдрапированы и свисали столь элегантно, что даже Джек Фэт в свои лучшие времена не погнушался бы ими. Между кроватями стояли старые жестяные тумбочки.

– Бросайте свой мешок вон на ту кровать, – сказала сестра Лэнгтри, указывая на крайнюю в ряду койку, стоявшую у дальней стены, прямо под закрытым ставнями оконным проемом.

Такой же проем находился и за изголовьем. Лучше не придумаешь места, чтобы схватить простуду, лежа на сквозняке.

– Вещи разложите потом, – добавила она. – В отделении сейчас пять пациентов, и мне хотелось бы, чтобы вы познакомились с ними до ужина.

Майкл положил шляпу на подушку, высыпал содержимое вещмешка прямо на кровать, после чего обернулся к сестре Лэнгтри. Часть комнаты за его кроватью была отгорожена несколькими ширмами, и создавалось впечатление, будто с той стороны лежал при смерти какой-то таинственный больной. Но сестра Лэнгтри, невозмутимо поманив его за собой, проскользнула между двумя ширмами с легкостью, выдававшей ежедневные упражнения. Оказалось, что никто не умирал и никакой тайны нет вообще. Ширмы отгораживали длинный узкий обеденный стол, по обеим сторонам которого вытянулись скамейки, а у торца стояло весьма удобное на вид кресло.

По другую сторону стола виднелась дверь на веранду, которая, словно кокетливое кружево, обрамляла одну из стен корпуса. Длина ее составляла тридцать шесть футов, ширина – двенадцать. Сразу же под крышей были прикреплены бамбуковые шторы, которые во время ливня опускали вниз, но сейчас они были закатаны до самого карниза. Роль перил исполнял простой забор, составленный из столбиков с перекладиной, чуть-чуть не доходившей до пояса. На пол были постланы такие же доски, что и в самой палате, и когда Майкл вступил на них подкованными ботинками, они с глухим рокотом прогнулись. Вдоль стены, примыкавшей к палате, стояли, одна к другой, четыре койки, а вся остальная веранда была уставлена креслами самых разнообразных конструкций. Неподалеку от двери располагался стол – почти точная копия обеденного, только подлиннее. По обеим сторонам его также тянулись скамейки. Стол окружало множество кресел, так что создавалось впечатление, что эта часть веранды была излюбленным местом всех обитателей отделения. Стена, отгораживающая веранду от палаты, сплошь состояла из оконных проемов, деревянные ставни которых были полностью открыты, чтобы даже малейший ветерок мог проникнуть внутрь, потому что хотя веранда и была скрыта от муссона самим бараком, тем не менее случалось, что с ее стороны задувал вдруг юго-восточный пассат.


Еще от автора Колин Маккалоу
Поющие в терновнике

Роман современной американской писательницы, уроженки Австралии, Колин Маккалоу «Поющие в терновнике» (1977) романтическая сага о трех поколениях семьи австралийских тружеников, о людях, трудно ищущих свое счастье. Воспевающая чувства сильные и глубокие, любовь к родной земле, книга эта изобилует правдивыми и красочными деталями австралийского быта, картинами природы.


Первый человек в Риме. Том 1

Увлекательный роман «Первый человек в Риме» повествует о любви, войне, хитросплетениях интриг и дворцовых переворотов. Эта книга о славной и ужасной эпохе в истории человечества. Автор погружает читателя в водоворот хаоса, страстей и роскоши Древнего Рима. Это роман о власти, о путях ее завоевания и наслаждения ею. Гай Марий – богат, но низкого происхождения, Луций Корнелий Сулла – аристократ, но беден. И все же он станет Первым человеком в Риме – императором величайшей империи в истории человечества.


Битва за Рим

Римская республика в опасности. Понтийское царство угрожает Риму с востока. Гражданская война раздирает саму Италию. Смута объяла государство, народ в растерянности. Благородные стали подлыми, щедрые — жадными, друзья предают. А человек, удостоенный венца из трав — высшего знака отличия Республики за спасение граждан Рима, проливает реки крови своих соотечественников. Что будет ему наградой на этот раз?


Женщины Цезаря

Мужчин, возвеличивших Рим, знают все. Эти люди раздвигали границы государства, писали законы, которые используются и сейчас, создавали великие произведения искусства. О знатных римлянках известно немногое. Кто же были они, те, которых Цезарь использовал, чтобы подняться к вершинам власти?


Горькая радость

Австралия, первая треть двадцатого века.Страна еще благоденствует, еще живет ритмами джаза и танго, хотя вот-вот «тучные годы» сменятся черной полосой кризиса.Однако каким бы ни было время, никакие испытания не в силах погасить волю к жизни четырех дочерей пастора Латимера и их готовность рискнуть всем ради права воплотить в жизнь свои мечты.Блестящая карьера и светский успех, страстная любовь и радость материнства. У них будет все. Как будут и трагические потери, и жестокие разочарования, и крутые повороты судьбы, когда все придется начинать с самого начала…Четыре сестры.


Первый человек в Риме. Том 2

Увлекательный роман "Первый человек в Риме" повествует о любви, войне, хитросплетениях интриг и дворцовых переворотов. Эта книга о славной и ужасной эпохе в истории человечества. Автор погружает читателя в водоворот хаоса, страстей и роскоши Древнего Рима. Это роман о власти, о путях ее завоевания и наслаждения ею. Гай Марий – богат, но низкого происхождения, Луций Корнелий Сулла – аристократ, но беден. И все же он станет Первым человеком в Риме – императором величайшей империи в истории человечества.


Рекомендуем почитать
Идеальные противоположности

Их желания были просты и неприхотливы... Но у судьбы свои планы, и иногда она может быть настоящей сукой. Все, чего хотел он, — это получить работу и как-нибудь выдержать эти долгие месяцы в роли няньки для избалованной маленькой девочки, при этом не задушив ее голыми руками. Что же, легче сказать, чем сделать. Все, чего хотела она, — это сбежать от прошлого и жить как обычная девятнадцатилетняя девчонка. Но в ее планы не входил высокомерный грубиян с татуировками, ужасным ирокезом и отсутствием манер, чья миссия — таскаться за ней и портить ее жизнь. Но люди не всегда представляют из себя тех, кем кажутся, не так ли?


Спасая Куинтона

Нова Рид не может забыть его… Куинтон Картер, парень с медово-карими глазами, помог ей осознать, что она заслуживает большего, чем пустая жизнь. Его боль была так похожа на ее собственную. Но Нова примирилась со своим прошлым и смогла исцелиться, в то время как Куинтон все глубже опускается на дно. Она твердо решила найти его и помочь… пока не стало слишком поздно. Мысли о Нове преследовали его весь год, но Куинтон не мог и подумать, что такой светлый и добрый человек, как она, будет заботиться о ком-то вроде него.


Девятнадцать писем

Девятнадцать. В этом числе что-то есть; оно не только свело нас вместе, связывая навсегда, но и поучаствовало в том, чтобы разделить нас. Девятнадцатое января 1996 года. Я никогда не забуду это. В этот день мы встретились. Мне было семь, а ей шесть. В этот день она переехала в дом по соседству, и в этот день я впервые влюбился в девочку. Ровно девятнадцать лет спустя, все мои мечты сбылись, когда она стала моей женой. Она была любовью всей моей жизни. Моей родственной душой. Моим всем. Причиной, по которой мне не терпелось проснуться каждое утро. Затем случилась трагедия.


Любовь или смерть...

Тайны прошлого не позволяют увидеть будущее. Макс, Люси, Лила. Что их объединяет? Поломанные судьбы или древнее проклятье «Черного сердца»? Какой ты, когда оказываешься наедине с собой, наедине со своими мыслями? Когда ты беспомощен, когда вокруг тебя смерть, и ты не знаешь, кто настоящий друг, а кто под прикрытием. Мир уже на пороге своего финала. Жизнь каждого обретет и потеряет смысл. Никто не останется прежним, и только время расставит все на свои места. Но сможет ли любовь победить смерть?


Судьбоносные переплетения

Судьбы людей, переплетаясь в единое целое, образуют особый союз, имеющий все шансы на положительный исход. Каждый день мы соприкасаемся с разными людьми, существует вероятность того, что именно завтра мы повстречаем человека, который будет близок нам по духу, и уже от нас зависит, в каком направлении мы будем двигаться — с ним или без него.


Исповедь для Алисы

Когда ты зашла на мою страницу, мне захотелось выпроводить тебя со словами: «Девочка, тут курят, матерятся, ржут и разговаривают на темы, которые тебе не интересны». Но я уже не могу представить, как это — без тебя. Я кофеман со стажем, но ты сильнее кофе. И я не хочу отвыкать. Я предпочитаю хард-рок и метал, но сейчас у меня в голове что-то типа «Can't Help Falling In Love». Мою крышу кое-как приколотили, но я не против, чтоб её снесло снова. Я не боюсь. Ты — самый приятный недуг.