Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес - [8]

– Ах, что вы!

– Я знала, что могу на вас положиться.

– Вам стоит только приказать.

– Вы такой преданный друг, хотя мы и знакомы совсем недавно.

– Так что же случилось? – опять осведомился Ханстэнтон.

К немалому своему удивлению, он отчего-то вдруг очутился в 7.40 там, куда был зван на 8.30. Когда он одевался, позвонил дворецкий миссис Уоддингтон и передал, что хозяйка просит приехать немедленно. Сейчас, отметив ее крайнюю нервозность, лорд понадеялся про себя, что обед не срывается.

– Все хуже некуда!

Лорд Ханстэнтон неслышно вздохнул. Неужели весь обед сведется к холодному мясу и пикулям?

– У Сигсби приступ!

– То есть он заболел?

– Нет, не заболел. Раскапризничался. И надо же этому случиться в такой вечер! Вы потратили столько сил на его совершенствование! Я сотни раз говорила: с тех пор как вы появились у нас, Сигсби стал совершенно другим человеком. Знает про всякие вилки, умеет порассуждать про суфле…

– Я очень рад, если те маленькие подсказки, какие я сумел…

– А когда я беру его на прогулку, он держится с внешней стороны тротуара. И на тебе! Сорвался! Да еще когда у меня званый обед!

– Он буйствует?

– Нет. Впал в угрюмость.

– Из-за чего же?

Миссис Уоддингтон жестко поджала губы.

– На него опять напала тоска по Западу.

– Да что вы!

– Да. Затосковал по великим, безбрежным просторам. Твердит, что восточные штаты – для неженок, а он желает жить там, среди молчаливых каньонов, где мужчина – это мужчина. Если хотите знать мое мнение – кто-то опять подсунул ему дрянную книжонку про Запад.

– И ничего нельзя поделать?

– Можно. Будь у меня время, я б вправила ему мозги. Прекратила б выдавать на карманные расходы, и точка! Но – требуется время! А тут остался всего какой-то час до обеда, такого важного! Приглашены самые богатые и знаменитые люди Нью-Йорка. Гости вот-вот явятся, а Сигсби наотрез отказывается надевать парадный костюм. Твердит, что настоящему мужчине достаточно отрезать бок от подстреленного бизона да зажарить мясо на костре под ночным небом. А мне теперь, хотела б я знать, что прикажете делать?!

Лорд Ханстэнтон раздумчиво покрутил усики.

– Н-да, тупиковая ситуация…

– Я подумала, вот если б вы поговорили с ним…

– Сомневаюсь, что выйдет толк. А на обеде без него не обойтись? – Тогда нас за столом будет сидеть тринадцать человек.

– Понятно… – Лорд улыбнулся. – Придумал! Пошлите-ка к нему мисс Уоддингтон!

– Молли? Думаете, ее он послушает?

– Он очень ее любит.

Миссис Уоддингтон призадумалась.

– Пожалуй, попробовать стоит… Поднимусь наверх, взгляну, одета ли она. Молли очень мила, правда, лорд Ханстэнтон?

– Очаровательна, очаровательна.

– Люблю ее как родную дочку.

– Это видно!

– Хотя, разумеется, я не потворствую ее глупостям. В наши дни столько девушек испорчены глупым потворством…

– О, как верно!

– Я так хочу, лорд Ханстэнтон, чтоб в один прекрасный день она вышла замуж за хорошего человека!

Прикрыв дверь за миссис Уоддингтон, английский пэр несколько минут стоял, погрузившись в глубокие размышления. Скорее всего он прикидывал, когда, самое раннее, удастся получить коктейль. А может, размышлял и над чем покрепче. Хотя что может быть крепче коктейля?

2

Миссис Уоддингтон поплыла наверх и остановилась перед дверью на второй площадке.

– Молли!

– Да, мама?

Миссис Уоддингтон нахмурилась. Сколько раз она просила девочку называть ее «maman»!

Ну да ладно! Это пустяки, сейчас не до того. Она опустилась в надсадно застонавшее кресло. Какой бы сильной миссис Сигсби ни была, она, как и кресло, могла вот-вот сломаться.

– Господи, мама! Что случилось?

– Отошли ее! – шепнула миссис Уоддингтон, кивнув на горничную.

– Хорошо, мама. Джули, вы мне больше не нужны. Я справлюсь сама. Дать воды, мама?

Молли ласково и встревоженно смотрела на мачеху, жалея, что у нее нет ничего покрепче воды. Покойная мать воспитала ее в глупом, пуританском духе, как раньше все старомодные мамаши воспитывали дочерей: каким бы невероятным ни показалось это в наше просвещенное время, Молли, достигнув двадцатилетнего возраста, не пила крепких напитков. Сейчас, глядя на мачеху, хватавшую ртом воздух точно лось, на которого свалилась беда, Молли пожалела, что она не из тех здравомыслящих, современных девушек, которые всегда таскают при себе фляжку, инкрустированную драгоценными камнями.

Хотя ущербное воспитание и не позволило ей стать полезной в минуту нужды, никто не посмел бы отрицать, что даже такая, еще не совсем одевшись для обеда, Молли Уоддингтон все равно на редкость хороша собой. Если б Джордж увидел ее… Если б увидел, то, как и подобает истинному джентльмену, закрыл бы глаза, потому что на этой стадии одевания наряд ее не предназначался для мужского взгляда.

Однако он успел бы заметить, что Муллет еще точнее определил ее, чем ему казалось. Вне всяких сомнений, Молли была именно симпампончиком. Ножки в шелковых чулках сужались к золотистым туфелькам. Синий домашний халатик, отороченный лебяжьим пухом, придерживали тонкие розовые пальчики. Короткие кудряшки обрамляли круглое личико с чуть вздернутым носиком. Глаза у нее были большие, а зубки – маленькие, беленькие, ровные. Сзади на шее виднелась коричневая родинка… Короче, доведись Джорджу взглянуть на нее в эту минуту, он, безусловно, совсем ошалел бы от восторга и, свалившись на бок, затявкал по-собачьи.