Неприкосновенное сердце - [77]

Адам не выпускал Оливию от себя, и меня это злило и изумляло одновременно. Когда подруги начали меня поздравлять, я почему-то, смотря на Эмили, думала, что она и так знала, но не стала ничего спрашивать.

— Хватит ее тискать, — подошла я к Адаму, забирая дочь, когда они разговаривали. — Привет, детка.

— Поздравляем, — говорили мне мужчины.

Кристофер поцеловал мою руку, Майкл — щеку, а Брайан сжал в объятьях и прошептал «спасибо». Он не должен был мне этого говорить, хоть я и понимала, что он имеет ввиду.

— Мы обсуждали с нашей девочкой, какого цвета она хочет комнату, —сказал мне Адам. — И, кажется, Оливии со мной проще договориться, чем с тобой.

— Ага, — прищурила я глаза. — Попробуй, и тебе будет больно.

— Я люблю тебя, — крикнул он мне вслед.

Я покачала головой и направилась со своей дочерью к подругам, целуя ее лобик и радуясь, что у нее будет настоящая семья. Нам еще так много нужно пройти с Адамом, но ей нужен отец, и этот человек сможет им стать. У него замечательная семья, и он априори не может плохо относиться к детям.

Я знала, что научу свою девочку жить по-другому. Жить в согласии с собой и миром, без ненависти в любом ее проявлении. Ведь на самом деле каждая умная женщина имеет колоссальную силу. Я не хочу, чтобы из-за нее начинались войны, но я знаю, что та сила, которая есть в глазах Оливии, сможет остановить любую войну. Она особенная, и я сделаю все, чтобы моя дочь осознала свою силу и научилась ею пользоваться. Она будет использовать женственность и мужественность.

Я же не такая, но сделаю все зависящее от меня, чтобы люди, которых я люблю, были счастливы. И теперь рядом со мной есть тот, кто ценит счастье и определенные ценности. Он знает о жизни больше, чем некоторые люди могут прочесть даже в книгах, и делает все, что завит от него, чтобы все, что окружало его, было в безопасности. Кольцо важно. Всегда так было, есть и будет. Я не принадлежу ему, но мое сердце — безоговорочно. И самое ужасное и прекрасное — я рада этому. Кажется, что общество забыло некоторые ценности, но Адам все равно помнит обо всем. Кажется, в определенный момент время остановилось, но он продолжал идти дальше. Несмотря на вероятную избалованность его натуры и «маленького мальчика», внутри Адам Майколсон нашел ту самую точку опоры и обрел гармонию. Кажется, что даже десять лет назад, в его двадцать пять, за его плечами было достаточно жизненного опыта для взрослой жизни. Для поведения в этой жизни и ее понимания априори.

Адам — сильный и уверенный. Он заботливый глава семьи, страстный любовник, смелый защитник, внимательный слушатель, человек умеющий решать проблемы, не боящийся жизненных сложностей, и друг, на которого я всегда могу положиться. Он никогда не позволит страху стоять на пути к своему счастью и успеху. Страх — боязнь ошибиться, а Адам не боится ошибиться даже сотни раз, если в конечном итоге это окупится. Он без каких-либо колебаний выйдет из своей зоны комфорта и рискнёт.

Мы приехали ко мне домой, когда уже было за полночь, и Адам сказал, что вскоре вернется, после того, как разберется кое с чем. Я не стала спрашивать, по крайней мере сегодня. Я поцеловала Оливию перед сном и открыла сайт детской одежды и мебели. Адам был прав, у нее должна быть свой комната, свой шкаф, в котором будет лежать ее любимая одежда.

— Донна, — услышала я ее голос спустя где-то полчаса.

— Да?

— Я не могу уснуть.

— Идем, милая, — протянула я к ней руки.

— Куда?

— Когда я не могла уснуть, моя мама набирала мне горячую ванну, — подняла я Оливию на руки. — И мы будем делать так же.

— Почему ты не заставляешь меня спать? — спросила она, лежа уже в ванной, когда набиралась вода.

Я села на кафель и, улыбаясь, смотрела на свою девочку.

— Принять горячую ванную — это старинный способ вскоре уснуть. Думаю, двадцать минут нам хватит.

— Ты любишь Адама?

— Да, — улыбнулась я. — Он хороший человек. Тебе Адам нравится?

— Он добрый и подарил мне много подарков.

— Я люблю тебя, — засмеялась я. — Очень сильно.

— Чем мы займемся?

— Еще недельку, и мы пойдем записывать тебя в школу, — смотрела я, как ее пухлые губки надулись. — А на эти дни мне нужно нанять управляющего и переделать тебе комнату.

— Такую, как я хочу? — озарила улыбка ее лицо.

— Конечно.

— Мама редко покупала мне то, что я хотела. Она говорила, что это мне не нужно.

Укол вины снова пронзил мое сердце. Я взяла шампунь и начала мыть ее волосы, наслаждаясь их гладкостью. В момент, когда я увидела ее, вся жизнь пронеслась перед моими глазами, и мало хорошего я смогла вспомнить. Я откинула эти мысли и взяла со шкафчика полотенце, чтобы вытереть Оливию. В конце концов, у меня есть вся жизнь, чтобы искупить вину.

— А теперь я должна уснуть? — спросила она, когда я вытерла ее полотенцем и надела на нее розовый банный халатик.

— Да, — поцеловала я Оливию в щечку, когда мы легли в кровать.

— А если я не хочу спать?

— Тогда мы с тобой сделаем вот так, — достала я блокнот и ручку из тумбы. — Раздели листок на две части и напиши на левой стороне, что тебя тревожит, — она сделала это, и я улыбнулась. — Я не буду смотреть. Это только твое. А теперь справа напиши возможные решения твоей проблемы, и дату, когда тебе необходимо вернуться снова к этой ситуации. Ты понимаешь, что все равно вернешься к этому, и твое удивительное сознание будет чистым.