Неприкосновенное сердце - [14]

— Я не люблю говорить о себе, Адам. Давай лучше ты.

— Мою биографию можно узнать на любом сайте интернета.

— Расскажи то, чего там нет, — ответила я, все еще смотря в даль.

— Ты правда хочешь узнать?

Я не смотрела на него, но чувствовала его прожигающий взгляд.

— Да.

— Я не такое чудовище, каким ты считаешь меня, Донна.

— Я не считаю тебя чудовищем, Адам, — перевела я взгляд на него. — Возможно, самоуверенным, высокомерным, самодовольным, но не чудовищем.

— Может, еще какие-то недостатки бросишь мне в лицо? — улыбнулся он.

— Дай мне неделю, и я составлю список.

— Ты скучаешь по чему-то?

— Иногда я скучаю по себе, — прошептала я. — Я скучаю по той, кем была.

Он подошел ближе, пытаясь обнять меня за плечи.

— Даже не думай. Я не люблю всего этого, — отмахнулась я.

— Как скажешь, детка, — я посмотрела на него со злостью, и он понял причину. — Донна. Просто Донна.

Вскоре начался дождь. Я смотрела на капли, которые падали в реку. Адам стоял рядом, и наши плечи соприкасались. Я слышала его дыхание и чувствовала тепло тела. Я не доверяла Адаму. Не только ему. Я просто никому не доверяла. Даже когда Эмили начала встречаться с Брайаном, я скептически относилась к этому. Я боялась за нее. За ее сердце. Она сильная, но, если ей сделают больно, она закроется даже от вселенной. А мы всегда слишком заботились друг о друге, чтобы разрешить боли разрушить наши жизни.

— Любишь смотреть, как падает дождь? — спросил он.

— Да.

Я поняла, что никому не говорила раньше об этом. До него. Не знаю почему эта мысль пришла мне в голову, но я определенно была не против, чтобы он знал.

— Ты привыкнешь ко мне, Донна, — сказал Адам.

— Я даже к кокаину не привыкаю.

— Ты иногда такая нелепая, такая грубая, — развернул он меня к себе за плечи. — Но чем чаще ты себя так ведешь, тем больше я хочу смотреть на это безобразие в твоем исполнении.

— Если ты не заткнешься, внутри меня проснется маньяк, который захочет убивать.

Он улыбнулся, и его взгляд стал мягче. Когда уголки его губ приподнимались, у него появлялась складка над носом, и ямочки были очень четко видны. Адам становился похож на семнадцатилетнего мальчишку.

— Ты не сможешь меня убить, — сказал он с улыбкой, держа меня за талию.

— Нет, не смогу. И только потому, что буду первой подозреваемой, — попыталась я отойти, вцепившись в его руки. — Чего ты хочешь?

— Провести с тобой неделю.

— Значит, если я проведу с тобой гребаную неделю, то ты от меня отстанешь?

— Солнышко, я почти уверен, что ты этого не захочешь, — подмигнул мне Адам.

— Ты слишком самоуверен.

— Именно это тебе во мне и нравится.

— Вообще-то мне ничего в тебе не нравится.

— Врунишка, — поцеловал он меня в щеку.

Я пыталась оттолкнуть его, и день со днем у меня все хуже и хуже получалось.

— Слушай, давай уже потрахаемся, и ты отвалишь от меня, тем самым получив свою прихоть, — сказала я выругавшись сквозь зубы.

Он взял мое лицо в руки, нежно касаясь своими губами моих. Этот жест не говорил об обещании, но объяснял, что чувства — не слабость. В касаниях Адама нежности было больше на целую жизнь, чем в сексе со всеми остальными.

— Ты не просто очередная прихоть, — сказал он, явно сдерживая злость. — Да, я вел себя как задница, но в моей жизни все изменилось с твоим появлением. Ты заставила меня посмотреть на кого-то, кроме своей персоны, тем самым привлекая внимание. Мой мир застыл на тебе, понимаешь?

— Я не верю в это, — прошептала я. — Я мало во что верю очень долгое время.

— Во что ты веришь?

— В секс и смерть. Это вещи, которых не избежать.

— Поехали ко мне, Донна.

— Отвези меня домой.

— Да не нужен мне секс, Ди, — выругался он. — Я просто хочу поговорить.

Адам не выпускал меня из своей хватки, и я перестала сопротивляться. Капли дождя стекали по нашим лицам, и в этот момент мне было чертовски хорошо. Впервые за долгое время я чувствовала биение сердца у себя в груди. Адам молча взял мне за руку, сел на мотоцикл, и я обняла его за талию. Он накрыл ладонями мои руки, прежде чем тронуться с места. Этот жест был настолько интимным, и моя броня начала падать с той же скоростью, которую показывал спидометр во время езды.

Войдя в дом, я удивилась его чистоте и порядку. Я ожидала холостяцкую квартиру с разбросанными банками пива на барной стойке. Но здесь все было по-другому. Стерильная чистота. Белая мебель, черные кожаные кресла и неоновые потолки. В столовой посредине находился деревянный стол с двенадцатью стульями и висело множество картин на стенах.

— Ты умеешь рисовать? — спросила я, осматривая каждую.

— Нет, но ценить умею, — ответил Адам, наблюдая за мной. — Иди в ванную. Там есть свежие полотенца и банный халат, а когда выйдешь, я накормлю тебя лазаньей.

У него была очень большая ванная, и я никогда бы не подумала, что тут обитает холостяк. Помещение цвета слоновой кости, черный рукомойник с белыми проделками и белая тумба, на которой стоял букет белых роз. Не думала, что увижу тут цветы. В углу была душевая кабина и огромное зеркало во всю стену. С другой стороны находилась ванная гигантских размеров, и, включив воду, я собрала волосы в пучок и стала напротив зеркала. Раз умирать, то с музыкой. В твоем стиле, Донна.