Неприкосновенное сердце - [10]

— Когда у тебя были последние отношения? — спросил он.

Я совсем не ожидала этого вопроса. Во мне перемешались множество чувств — злость, потерянность и грусть от воспоминаний. Я смотрела на Адама и каждый раз изумлялась его красоте, хоть это и не было мне присуще. Именно этому мужчине подходила фраза Маргарет Тэтчер: «Он так молчит, что хочется раздеться». Но в то же время при помощи своего напора и умения манипулировать он хотел раскопать меня. Раскопать то, что я слишком давно похоронила в глубинах, куда сама добраться не смогу.

— Ты знаком со мной даже не три года, и мы первый раз ужинаем. С чего ты взял, что имеешь моральное право лезть мне в душу и пытаться достать оттуда то, что и так лежит уже на своем месте?

Он смотрел на меня некоторое время, не проронив ни слова, а потом сказал:

— У тебя общее образование идет впереди специального, и иногда мне это мешает.

— Твоя очередь, — сказала я, когда нам принесли заказ.

— У меня богатое прошлое, но я, как и ты, не люблю о нем говорить.

— Я-то даже думать о своем не люблю.

— Зря ты так, — смотрел он на меня. — Ты удивительная. Ты красива, умна, добра и даже не отрицай это. Я видел, как ты заботишься об Эмили, и она о тебе.

— Это другое, — отрицательно покачала я головой. — Она не просто моя подруга, она моя семья. Я всегда буду с ней.

— Почему женщина, в сердце которой столько любви, до сих пор не дарит ее?

— С чего ты взял? Я официально влюблена в свою постель.

— Если бы я заказал что-то слишком изысканное, ты бы просто ушла, — перевел тему Адам. — Тебе нравится?

— Все хорошо, — улыбнулась я. — Я люблю пиццу, фри и крылышки, а кола — мой любимый напиток, не считая вина, конечно, — Адам засмеялся. — Какое твое самое смешное воспоминание?

— Я учился на юридическом, и у нас была практика в морге. И один из моих друзей на тот момент, он, кстати, был в два раза больше меня, все время терял сознание, смотря на трупы, а когда их разрезали...

— Знаешь, разговоры о трупах и их органах портят мой аппетит, — перебила я его.

— Это твоя прихоть? — спросил он, улыбаясь.

— Скорее, моя особенность: не говорить об органах, когда ем.

— А твой?

— О, это стыдно, так что я тебе не расскажу, — ответила я, делая очередной глоток колы.

— Что ты любишь читать?

— Я люблю современную прозу, классика не позднее восемнадцатых, фильмы не позднее двухтысячных, также мне нравятся комиксы. А тебе?

— Джейн Остин. Фредерик Бегбедер и считаю Кристину Лорен — одну из лучших писателей современности.

— Никогда бы не подумала, что ты читаешь романы, — засмеялась я.— Гордость и предубеждение?

— То, что можно читать вечно, — улыбнулся Адам.

— А что насчет твоей семьи?

— Моя семья, — еще больше расплылся он в улыбке. — Я думаю, ты слышала о ней.

— Нет, — отрицательно покачала я головой.

— Ну это семья в Британии...

— Стоп, ты хочешь сказать, что британцы Майколсоны — твоя семья?

— Да, длинная история, и сейчас не время рассказывать, — ответил он, грустно улыбаясь и делая глоток из стакана.

Время пролетело незаметно, и мы сидели, разговаривая о всяких мелочах, почти четыре часа. Он открыл мне нового себя. Адам сказал сегодня: «Пустые женщины на каждом шагу, но разве это стоящее? Должно быть то, за что мужчине нужно будет бороться». Возможно он эгоист и самовлюбленный нарцисс, но честный, а я это ценю.

— Как ты начала свой бизнес?

— Деньгами, — вытерла я руки об салфетку. — Разве не все так начинают?

— Ты меркантильна?

— Я бережлива, — качнула я головой. — И, кстати, моя бережливость имеет вполне разумную основу.

— Что ты имеешь ввиду?

— Практичная необходимость. Деньги не падают мне с неба, и я ценю их. Но чем тяжелее я их зарабатываю, тем легче трачу.

— Мне нравится, — улыбался Адам. — Ты слишком сексуальна, когда говоришь.

— Знаешь, обычно я нахожусь в состоянии одиночества и бесстрастия, и мне это нравится.

— Ты мне нравишься. Кстати, у тебя раньше всегда была такая большая... только грудь?

— А у тебя всегда был такой длинный... только язык?

Несколько секунд он смотрел мне в глаза, но потом взорвался хохотом, и я самодовольно улыбнулась в ответ. Я не уступала в пререканиях и не простила бы себе, если бы Адам был первым. В его глазах искрилась улыбка, и он думал о чем-то своем, что знал только он.

— Самодовольная улыбка, отвечаешь вопросом на вопрос, и такое чувство, что у тебя акция в жизни против эмоций. Ты случайно не адвокат? — спросил он.

— Нет, это к Эмили. Просто на свете для меня есть ненужные вещи — чувства. Мне пора домой, Адам.

— Хорошо.

Он расплатился, и мы снова сели на Харлей. Улицы были пустые и тихие. Я люблю такое время суток. Подъехав к моему дому, я сняла шлем и передала его Адаму. Этот байк идеально подходил своему хозяину: угрожающий, но соблазнительный.

— Мне понравилось, — сказала я.

— Может, мы еще раз встретимся?

— Адам, я...

Он взял меня за талию и притянул к себе. Его поцелуй был обжигающим, властным и нежным. Меня за несколько секунд периодически бросало то в жар, то в холод. Эти объятья отличались от привычных, и я уткнулась носом в его грудь. Мурашки по коже пробежали, когда Адам прикоснулся губами к моему лбу. Его глаза завораживали, и сейчас он полностью овладел моими мыслями.