Неприкаянный дух - [3]
Он приближался к реке. Над нею висел туман – такой же плотный, как туман его мыслей. Мутная серая пелена совершенно скрывала противоположный берег, на котором должна была располагаться промышленная зона – раковая опухоль города. И даже оказавшись на самой набережной, он ничего не мог различить за этим странным задернутым занавесом, состоящим из одной мглы.
Он не сразу заметил, что исчезли мосты. Не осталось опор; дороги обрывались в пустоту. Трамвайные рельсы нависали над водой, будто срезанные ножом огромной гильотины. Ни на чем не закрепленные куски проводов вопреки здравому смыслу и силе тяжести висели почти горизонтально. Все выглядело так, словно по ту сторону неуловимой границы сумеречный промежуток окончательно терял право на существование.
Сила притяжения и сила отталкивания уравновесились. Теперь он двигался вдоль набережной. Невольно он вспомнил, что когда-то гулял здесь со своей единственной настоящей возлюбленной. Как же безотрадна и мучительна была новая прогулка! Будто невероятно долгая дорога на эшафот. А между тем способ казни все еще оставался неизвестен.
От одного пятна света к другому. Открыв архипелаг безысходности, он был вынужден перемещаться с острова на остров… Ее лицо то и дело возникало в мерцании фонарей… Вкус поцелуев на несуществующих губах… Жизнь, принесенная в жертву любви… Тело на окровавленном алтаре… Отказ от соития, от продолжения рода… Но, оказалось, ничем нельзя задобрить безжалостного божка, всегда отнимающего либо любовь, либо жизнь…
Впереди появился из тумана низкий павильон, стоявший у самой воды. Часть его уступом нависала над гранитной набережной и была подперта сваями. Уродливая, старая, ничем не примечательная постройка. По пути к ней он миновал пришвартованный к берегу речной прогулочный катер, превращенный в плавучее кафе. Из него доносилась музыка; звуки дребезжащего пианино навевали образы сломанных марионеток, погруженных в кокаиновые грезы декаданса – несмотря на дергающиеся руки кукловодов и рвущиеся нити судеб. И уже не туман – папиросный дымок плыл над неподвижной водой…
Он заглянул в салон катера. Там, кроме нескольких столиков, действительно стояло пианино. И клавиши проваливались и выскакивали, будто над ними колдовали невидимые руки.
В окошке павильона горел свет. Это была лодочная станция. На столбе висел спасательный круг. У причала была привязана лодка – всего одна. Весел в ней не было. Она билась бортом о сваю. Ржаво скрежетала цепь.
Он долго стоял возле лодочной станции, окутанный темным вихрем сомнений. Похоже, у него появился выбор между плохим и худшим. И его снова охватил страх перед тем, что опять казалось последней дверью, но, скорее всего, ею не являлось. Старое правило: не узнаешь наверняка, пока не откроешь. Однажды он уже совершил подобную глупость. Но все равно его, как и прежде, притягивали миазмы неотвратимости.
В конце концов он вошел. И попал в комнату, стены которой были обклеены календарями с голыми красотками. Обилие загорелой, здоровой, жаждущей земных наслаждений плоти здесь, за чертой вещественности, выглядело почти противоестественно. Да и сам лодочник отнюдь не казался тенью человека. Это был розовощекий толстяк, который сидел в кресле, положив ноги на низкий столик, и со смаком объедал куриное бедрышко, держа его жирными пальцами. В трех шагах перед ним на экране работающего телевизора два ученых мужа глубокомысленно беседовали о «черных дырах».
Тот, кто вошел, не обрадовался встрече с первой живой душой. Наоборот, он понял, что вовлечен в жестокую игру. Приглядевшись повнимательнее к календарям, он увидел нелепые числа, обозначавшие года. И, конечно, не стоило задумываться над летоисчислением.
Увидев вновь прибывшего, лодочник выбросил косточку и вытер руки о засаленную футболку с изображением ребенка, стоящего в манеже, и надписью «Одной ногой в могиле». Затем спросил:
– Готов, приятель?
– К чему? – Он не только улавливал, но и передавал «образы» звуков. Это была речь бесплотных, это были выхолощенные «голоса» обитателей мертвого моря.
– А, понятно. Хочешь все знать наперед, да? Извини, на этот раз ничего не выйдет. Или поплыли, или проваливай.
– Что там, на другом берегу?
Лодочник ухмыльнулся:
– Дурацкий вопрос, дружище, тебе не кажется? Откуда мне знать!
Или ты думаешь, что кто-нибудь возвращается только для того, чтобы потрепаться со мной?
– Но хоть что-нибудь ты видел?
– Ни черта я не видел. Если хочешь услышать мое мнение, то там и нет ни черта.
– Совсем?
– Совсем.
– А ты здесь зачем?
– Чтобы придурки вроде тебя надоедали мне своими вопросами.
– Тогда последний вопрос: зачем они переправлялись?
– Чтобы превратиться в ничто. Чтобы перестать быть. Но, сдается мне, это удовольствие доступно далеко не всем. Только не говори, что тебе нечего терять, иначе ты не торчал бы тут, как Буриданов осел. И учти: возврата не будет. Я перевожу только в одну сторону.
– Теперь мне некуда спешить.
– Это верно. Но ты придешь сюда раньше, чем думаешь.
– Что-то мне расхотелось переправляться.
Лодочник смотрел на него чуть ли не с жалостью.
– Куда ты денешься? Погуляешь еще немного – и созреешь. Ты не первый и не последний.
Если Вы живете в сонном провинциальном городке, если Ваш ум заплыл жиром, а от всех возможных чувств осталась только зависть к тем, кто живет лучше Вас, значит встреча с Ним неминуема.Он нес в себе разрушение уже разрушенного, разбивал уже разбитые зеркала, червем вползал в уже испорченные плоды, топтал уже треснувшую скорлупу. Однако никто не догадывался об этом, кроме него; он имел дело с неизлечимыми слепцами. Никто не знал и о том, зачем он это делал. Скука иссушила его черное сердце. Его жестокость и холодность были беспредельны, преступлениям не было числа, но здесь есть место для описания только одного из них, далеко не самого жуткого.
Земля после катастрофы. Отравленные реки. Заброшенные города. Опустившиеся люди ведут отчаянную борьбу за выживание… Их реальность — лишь подделка, их разум — батарейка для компьютерной системы. Сопротивление практически невозможно, но в засекреченных монастырях уже создают клонов, способных уничтожить систему! Наперехват повстанцам послан неуязвимый охотник — тот, кто убивает одним прикосновением…
Он – Сенор. Человек без прошлого. Невольная марионетка в чужой хитроумной игре. Человек, коего незнаемая сила заставляет творить многое и многое, человеку непосильное… Бросить ли вызов коварству власть имущих и мощи магов в странном городе, обреченном на безумие и гибель силами Зыбкой Тени Хаоса?.. Сыграть ли – поставив в игре ставкой собственную жизнь – самую запутанную карточную игру в мире? Игру с неведомыми Сущностями, владетелями судьбы?.. Стать ли, наконец, одним из странников Тени, обретя тем самым поистине мифическое могущество – но утратив все, даже собственное лицо? Он – Сенор.
Главный герой рассказа, Hик, получил от своей девушки с поцелуем черную метку – небольшой чип, делавшей обладателя жертвой, дичью, за которой охотится вся страна. И странное дело, только теперь Hик начал жить.
...Мир после катастрофы. Странный, страшный и – увлекательный. Каким он может быть? Оледеневший пустыней, в которой вынуждены выживать три расы – мутировавшие суперанималы-воины и ментаты-экстрасенсы и их новые рабы – обычные люди? Замкнутым металлическим Лабиринтом-муравейником, которым правит таинственный и всемогущий Человек-бог?..Безграничным океаном, где люди управляют стаями китов-косаток и белых акул – и где идет вечная, бесконечная война между народами «плавучего острова» и «подводного города»?.
Психическая энергия контролируется небольшой, но могущественной частью человечества, что привело к переориентации цивилизации, расколу, войне и новому переделу мира. Почти одновременная гибель миллионов людей и неисчислимого количества других обитателей планеты привела к окончательному формированию и небывалому расцвету «некросферы», внутри которой стало возможным некое альтернативное биосфере существование, не поддающееся описанию в терминах нашей реальности. Это не исключает неизбежных контактов с существами из некромира и даже использование людьми их сверхъестественных качеств.