Непридуманные рассказы о том, как Господь помогает людям - [11]

- Мамочка, у нас в отделе снабжения есть место, но мне неловко предлагать его твоему протеже, - сказала я.

- А какое?

- Место моего помощника.

Как я и ожидала, все разразились смехом. Мне самой было смешно и совестно представить П. А. в такой роли.

- Ну, насмешила, - сказала мама, - Самой двадцать четыре года, в работе едва разбираешься - и П. А. у тебя помощник... А все-таки скажи, как эта должность называется?

- Он будет числиться счетоводом с окладом, - и я назвала сумму.

Мама ушла и вскоре вернулась со смущенным соседом, который с радостью принял мое предложение.

В нашем отделе П. А-ч вначале вызывал недоверие и удивление своей военной выправкой и хорошими манерами, но его смирение покорило всех, к нему привыкли, стали уважать, хотя, говоря о нем, некоторые сотрудники многозначительно вертели около лба пальцами.

Сидел П. А. отдельно от всех в маленьком полутемном чуланчике, который сам себе облюбовал, и работал так усердно, что даже желчный заведующий отделом был им доволен. О себе уж не говорю: он исправил все мои промахи и так наладил работу, что за его широкой спиной я могла ни о чем не беспокоиться. Особенную симпатию П. А. вызвал у всех трех сотрудниц нашего отдела, которым я кое-что рассказала о его трудной жизни.

Наступила зима. Домой я зачастую возвращалась поздно и, проходя во дворе мимо окон П. А., всегда видела на потолке его комнаты розоватый отсвет от горящей керосинки, которой он обогревался. Но вот уже три дня, хотя морозы крепчали, керосинка в его комнате не горела.

- Какой странный П. А., - сказала я маме, придя домой. - На улице не меньше двадцати градусов, а у него третий день не горит керосинка.

Мама печально вздохнула:

- Потому что прогорела и чинить ее никто не берется. А новую где купить? Нет ни на барахолке, ни на рынке. П. А. ездил. Вот третий день готовлю ему обед на нашей, а отдать ее для обогрева не могу, с чем сами останемся? Он теперь спать ложится в пальто и шапке, а холод в комнате такой, что на полу вода в ведерке замерзла. До чего мне его жалко! А он - веселый, еще меня утешает: «Это Господь терпенью учит, роптать только не надо».

На другой день утром я не успела войти в отдел, как кто-то крикнул: ,

- Профорг, в местком за ордерами!

Бросив портфель на стол, я опрометью помчалась на второй этаж.

- Сколько у вас человек в отделе, семнадцать? - обратился ко мне председатель месткома.

- Нет, к нам подключили экспортный склад, и теперь - двадцать.

- Все равно ничего не могу поделать, на ваш отдел у меня только один ордер. Сами решайте, кому отдать.

- А какой?

- На керосинку.

У меня сердце перестало биться: вот бы его П. А.!

Дождавшись, когда П. А. ушел на склад проверять накладные, я собрала в отделе всех, кто был на месте, и, рассказав о трудном положении, в котором он очутился, предложила отдать ордер ему.

- Вы все живете в городе в теплых квартирах и еду вам есть на чем приготовить, а у него насквозь промерзшая комната и никакого топлива.

Поднялся шум, начались возражения.

- Сейчас прошло время буржуазной филантропии, - горячился бухгалтер.

- Зима, керосинка каждому пригодится, - доказывал старший агент.

- Предлагаю лотерею, - старался перекричать всех зав. транспортом. - Кто выиграет, тот и получит, и никаких претензий. Кто за лотерею?

Все мужчины потребовали лотерею, а за П. А. заступились только женщины.

Он вошел в самый разгар спора, который сразу стих. Ему объяснили, что на двадцать человек дали один ордер на керосинку и что после работы этот ордер будут разыгрывать.

П. А. кашлянул, постоял на месте, будто собираясь что-то сказать, но потом повернулся и быстро ушел в свою кладовку.

- Если бы он сильно нуждался в керосинке, то попросил бы себе ордер, а ведь молчит, значит, не нуждается, - резонерствовал бухгалтер.

- Он деликатный, - сказала секретарша.

- Деликатный, деликатный, - перебил ее зав. транспортом. - Просто не имеет особой надобности.

Мои щеки горели, к горлу подступали слезы, но я молчала, чувствуя стену человеческого равнодушия.

- Соня, - позвала меня Евгения Михайловна, - я, Маша и Наталья Сергеевна решили, что если кто-либо из нас выиграет, то ордер отдаст П. А., а вы как?

- Ну, конечно же, отдам и я.

В конце дня зав. транспортом нарезал двадцать беленьких бумажек, написал на одной из них «керосинка», свернул все в одинаковые трубочки и сложил в чью-то шапку.

- Эх, и похвалит меня жена, если к той керосинке, что у нас есть, принесу ей новенькую, - вразвалку подходя к шапке, сказал кладовщик и развернул чистую бумажку.

Чистой оказалась и у меня, и у всех женщин.

- Разбирайте, товарищи, бумажки, разбирайте! - покрикивал зав. транспортом. - Кто еще не брал? Вася, П. А., Пищик, подходите, не задерживайте!

П. А. вынул белую трубочку.

- Тоже пустая? - поинтересовался бухгалтер. П. А. поднес бумажку к близоруким глазам.

- Кажется, здесь что-то написано.

Маша сорвалась с места и выхватила бумажку из его рук.

- Керосинка! - крикнула она. - П. А. выиграл керосинку! Ура! - И весело притопнула ногами.

Когда я после работы вернулась домой, мама встретила меня веселой улыбкой.

- Сейчас П. А. - самый счастливый человек в поселке. Но, принеся керосинку домой, знаешь, куда он сию же минуту поехал? В Теплый, к Споручнице грешных, благодарить за помощь.