Непредсказуемый Берестов - [8]

Женьке ох как не хотелось встречаться в сельсовете с дядей Ваней. Хорошо бы не застать его там, отдать почтальону вещи и разбежаться по домам. Но должность и совесть командира не позволяла ему отступать, оставить своих бойцов один на один с председателем.

И, как всегда бывает в таких случаях, желаемое не сбывается — дядя Ваня оказался на своем рабочем месте…

Почтальон ворвался в председательский кабинет, и ребятам, которые предусмотрительно остались за порогом, был слышен его взвинченный тонкий голос:

— Иван Прокофич! — выкрикивал почтальон. — Ваш дядя Коля со вчерашнего дня в отпуске. По болезни… Я, можно сказать, сверх нормы… Начальница упросила. Опять же, воскресенье завтра. Без газет бы остались… И вот пожалуйста! Хулиганство! Раздели, разули… Где сумка?! Письма. Одно заказное. Перевод! На пятнадцать рублей…

Председатель подошел к распахнутому окну:

— Эй! Где вы там? Кому говорю!

— А вещи на крыльце! — послышался тонкий голосок.

— А ну иди сюда, герой!

— Мы ж как лучше хотели…

Иван Прокофьевич узнал Женькин голос и пригрозил:

— Вот я тебе вечером задам перцу!

— А детей бить не положено!.. — донеслось из-за угла.

Председатель фыркнул в усы. А почтальон в это время лихорадочно одевался.

— Ты уж прости, Василий. Что с них взять? — миролюбиво ворковал председатель. — Руки вверх, говоришь? — И, больше не в силах сдерживаться, расхохотался. — Да как же ты, брат, поддался этим шкетам?

Тут над подоконником появилась всклокоченная голова мальчугана в отцовской рубахе.

— А мы у него очки…

— Геть отсюда! Ах, шалопаи!

Теперь председателю была видна из окна вся улепетывающая ватага, только пятки сверкали. А вслед за ребятней с лаем несся рыжий Полкан, поднимая за собой облако пыли…

Бегство было, конечно, позорным, но дело-то сделано. Настоящий шпион или ненастоящий, а задержали его все-таки и до сельсовета довели. Вот что было главным! Примерно так и размышлял Женька, сидя за столом, уплетая с аппетитом вкусный Васенин борщ.

Надо покончить с обедом поскорее, чтобы успеть улизнуть до прихода дяди Вани… Но Женька не успел. Мысли его были прерваны мощным фырканьем у рукомойника во дворе — хозяин пришел обедать. Женька, как щенок, сидел прижавши уши, не поднимая лица от тарелки…

— Слышь, Васка, наши-то сегодня шпиона поймали! — хохотнул дядя Ваня, переступая порог, и, увидев Женьку, добавил: — Все честь по чести. Задержали. Проверили культурно документы и доставили в сельсовет…

Тетя Васена так и уселась на лавку у двери, держа в вытянутых руках горячую кастрюлю.

— Господи, как же это?

— Потом тебе Евгений все расскажет. — Дядя Ваня прятал улыбку в усы, стараясь оставаться серьезным.

Женька покраснел до ушей, однако не проронил ни слова. А дядя Ваня сказал так, словно бы ничего и не произошло:

— Слышь, командир, дело есть. — Он помолчал и добавил: — Надо, брат, народу помогать. Армия, как тебе известно, не только заступница, но и помощница в делах наших. Так или нет? — Женька согласно кивнул, но глаз пока не поднимал. — Сейчас, брат, пора горячая, сенокос. А если дождь натянет, что тогда? Опять сушить, опять веять?.. Так вот, брат, в понедельник с утра все войско выведешь в поле, на второй участок. Там дед Кирюша покажет, что делать. Сколько у тебя штыков?

— Семнадцать, — серьезным тоном сообщил Женька.

— Во! Это же сила, брат! Сегодня поставь людям задачу и чтоб в понедельник без опоздания. Все понял?

— Ясно! — Теперь Женька уже не прятал глаза. Он восхищенно смотрел на дядю Ваню, и все, наверно, было в этом взгляде — и благодарность за то, что не ругал его председатель, не «наставлял на путь истинный», и за то, что вот так, вроде бы все забыв, разговаривает с ним, и командиром называет, и настоящее взрослое дело поручает. Особенно понравились Женьке слова: «Поставь людям задачу». Людям! А не шкетам каким-нибудь!

До позднего вечера, выполняя поручение, Женька «готовил людей». Правда, в сенокосном деле он абсолютно ничего не понимал, но здесь главным было то, чтобы все собрались в одном месте и в срок, а уж там дед Кирюша разобъяснит, что к чему.

В дом Женька спать не пошел — тетя Васена разрешила ему вместе с Кешкой ночевать на сеновале. Первый раз в жизни будет Женька ночевать там, наверху, под самой крышей в пахучем сене, где все было не так, как на земле!.. Вот это да!

Спать друзьям не хотелось. Вспоминали, хохоча, «поимку шпиона», а потом Женька все-таки решил хоть вкратце, а рассказать Кешке, что помнил из прочитанного про мушкетеров. Рассказывать Женька умел, да еще любил прибавить, нафантазировать, и получалось у него очень складно и интересно. Кешка лежал с открытыми глазами и даже вопросов не задавал.

Уже бледное рассветное небо проглядывало в узенькие щелочки торцовой чердачной стенки, и уже не первый раз прокричали деревенские петухи, когда Женька вдруг спросил:

— Вот ты, Кеш, кем хочешь быть?

— Не знаю еще…

— А я знаю! Командиром буду. В училище пойду…

— В конницу?

— Может, и в конницу.

— Буденный… — усмехнулся сонный Кешка.

Но Женька не хотел кривить душой перед товарищем и честно признался:

— Только мне, по правде, больше пехота нравится. Представляешь, дивизия! Тыщи бойцов, а ты — командир! Здорово!