Неправильный рейд - [11]

Если бы в этот момент Шахраз строго спросила, что происходит, клянусь, мы бы заговорили одновременно. А кто-то обязательно раскололся бы с криком: «Сжальтесь! Меня заставили!». Натянутые нервы звенели так, что казалось, если Шахраз задержится еще хотя бы на минуту, то все тайное станет явным, а падать на колени первой очень не хотелось.

Но то, что произошло на самом деле, было совершенно необъяснимым и неправдоподобным.

Будь я на месте Артема, я бы прыгала вокруг костра, как индеец, била бы в барабаны, как якутские шаманы, научилась бы читать по звездам, молилась бы всему пантеону богов, когда-то известных человечеству, но никогда бы не разделалась с затянувшейся паузой таким образом.

В полнейшей тишине это прозвучало неестественно громко, будто все это время он держал за пазухой мегафон.

— За кого вы нас принимаете? — выкрикнул Артем.

Тонкие брови Шахраз взлетели вверх, она захлопнула ведущую на лестницы дверь.

Доктор психоневрологии одарила каждого из нас тяжелым, изучающим взглядом, от которого только Тому удалось спрятаться за фикусом, а мы сидели на своих местах, явственно ощущая, как поджариваются наши пятки. Только Артем совершенно не выглядел напуганным.

Шахраз остановила свой взор на нем и склонила голову набок, демонстрируя желание выслушать его объяснения.

— Мы психи! — закричал Артем на Шахраз, будто это она заставляла нас играть стуками напролет. — И наши рефлексы заторможены таблетками. Какие, к чертям, «Веселые старты»? А если я буду бежать, а мне привидится, что впереди дорога срывается в пропасть, что делать моей команде? А если пустить этого, — он ткнул на Тома, — он не сможет мимо клумбы пробежать, чтобы не расцеловать каждый цветочек! А эта, — Артем пальцем показал на Симку, — вырядится в бальное платье! Чокнутый паладин заявит, что славе Альянса помешал Ордынский зоопарк. Устройте лучше субботник, как и положено на майские праздники!

Пока Артем орал во весь голос, на лице Шахраз не дрогнул ни один мускул. Но от последней реплики ее бледное лицо покрылось красными пятнами, а глаза налились таким гневом, словно в довершении всего Артем вылил на нее ведро холодной воды. В два быстрых шага она пересекла расстояние между ними. Артем от неожиданности отступил назад под этим напором.

Шахраз, как тигрица перед броском, двигалась так стремительно, что я наяву увидела, чем весь этот спектакль может кончиться — отсеченная голова Артема перекатывается по полу, оставляя темно-бордовую лужу, а вновь спокойная Шахраз вытирает окровавленные клинки о белоснежный халат. Думаю, перед глазами Артема тоже промелькнул именно такой финал. Тогда-то отсутствие клинков и только одна пара рук у Шахраз несказанно обрадовали его, если только он мог в этот момент ощущать что-то еще, кроме страха. Выверено и мягко, будто не ходила на десятисантиметровых шпильках, Шахраз замерла в шаге от растерявшего запал рейдлидера и плотоядно улыбнулась. Жертва была загнана в угол, а хищник растягивал удовольствие.

— Странно, — сказала она. — Очень странно. Ты же понимаешь, о чем я? Ты здесь уже так долго, что должен понимать меня с полуслова.

Лучше бы она сразу ударила его в солнечное сплетение, чем упоминала о сроках, проведенных им в застенках Черного Храма. Артем снова вспыхнул, готовый разразиться гневной тирадой.

— Не подливай масла в огонь, Артем, — пресекла его попытку вновь заговорить Шахраз. Каждое сказанное ею слово звучало еще тише, еще мягче. — Ты ведь не дурак, хоть и пытаешься таким казаться. Одного не понимаю — зачем тебе это?

— Там вы меня навещаете гораздо чаще, — процедил сквозь зубы Артем.

Там? Где это — там? И как он умудряется, глядя прямо в глаза хищника, говорить с такой наглостью? Только кулаки с побелевшими костяшками выдавали его напряжение.

— Тогда пошли. Обещаю, это будет незабываемо.

Артем согласно кивнул. Шахраз раскрыла перед ним дверь, и прежде, чем исчезнуть в дверном проеме, Артем с улыбкой подмигнул нам. С таким же успехом он мог бы во весь голос крикнуть: «Все идет по плану, ребята!».

Дверь захлопнулась. Рейд остался без своего лидера и стал еще более неправильным, чем был до этого. Неудавшиеся актеры избегали смотреть друг на друга, предпочитая изучать ворсинки на сером паласе под ногами, и только единственный зритель, закинув ногу на ногу, аплодировал нашей бездарной игре. Это был Делавер.

* * *

Девять, десять, одиннадцать. Хлебные крошки прятались от меня под тарелками с борщом, и я не могла подсчитать их точное количество на пластмассовом столе. Количество синих кафельных квадратиков на полу и на уровне глаз на стенах я пересчитала несколько раз еще за завтраком. И теперь разум был забит до отказа бесполезными цифрами — сорок два, одиннадцать, — и цифры стояли на страже, — двадцать восемь, — не допуская ни единой мысли, не содержащей числительных.

Я ловила в борще прозрачные нити капусты и двигала ложкой картофелины, которых в моей тарелке было три штуки. Растерявший индивидуальность картофель своим бордовым цветом мог соперничать со свеклой за первенство главного борщевого ингредиента. Сорок два, двадцать восемь…