— Поприветствуйте свою императрицу, — приказал Дамиан.
Приветствие вышло особенно громким, что заставило меня поморщиться. Сама я едва ли могла говорить. Голос вернулся, но мне пришлось прокашляться, испытывая вполне реальную боль, что ушла, когда я призвала потоки. Ощущала слабость, поднимаясь на ноги. Кто-то подал мне руку, но я была способна лишь на тихое:
— Спасибо.
— Не стоит благодарности, — услышала я в ответ.
Сердце мое, что билось испуганно, дико, замерло в один миг, остановилось, а я подняла взгляд на того, кто стал моим добровольным помощником. Темный взор серых глаз пронзал, убивал, проникая в самую глубину. Короткие волосы, длинная челка, уложенная набок.
Вырвав свою руку из его пальцев, я сделала шаг назад, но натолкнулась на одну из леди. Затравленно искала пути отступления и… Не находила. Смотреть на лорда Арокос и дальше просто не могла, а потому обернулась к тронам.
Руки мелко дрожали. Тысячи мыслей пронеслись за какие-то секунды. Ну не убьет же он меня прямо здесь, в самом деле?
— Вы знаете, кто я? — вопросил он совсем тихо, так же, как и я, глядя на императорскую чету.
Нестерпимо хотелось сейчас же покинуть зал, но никого пока не отпускали. Проводив супругу на постамент, император представлял всем официальный императорский совет, куда входили бывший король Шагдараха — отец Дамиана, королева Ньенгеха и ее внук — мальчик лет пяти. Они заняли кресла по правую сторону от императора. По левую сторону два места заняли военный министр и министр финансов.
— Вы знаете, кто я, — повторил мужчина утвердительно. — А вы? Кто вы? И почему сбежали при нашей первой встрече?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила я, стараясь выглядеть невозмутимо.
— Все вы прекрасно понимаете. Вы шпионили за мной, верно? Вас послал Дамиан.
Я хотела было возмутиться, но, во-первых, в отличие от лорда, не забывала, где сейчас нахожусь. А во-вторых, к своему удивлению, поймала на себе уничижительный взгляд императора.
Воцарилась тишина. Минуты текли слишком медленно, как если бы время застыло, замерло под его влиянием. Я растерянно смотрела то на императрицу, то на императора. Казалось, Оливия тоже не понимает, что случилось, как и все присутствующие. На меня оборачивались, взгляды скрещивались на мне, вынуждая испытывать стыд. Но стыд не шел ни в какое сравнение с моими последующими эмоциями.
Поднявшись, Дамиан направился прямиком ко мне. Лорды и леди расступались, пропуская императора, тогда как для меня путей отступления просто не было.
Остановившись в нескольких шагах от меня, Дамиан молча подал мне руку. Даже не мигал, пытаясь разве что не просверлить своим взглядом. Я будто была загнана в самое пекло. Стояла посреди узкого коридора, а с обеих сторон меня поджидали матерые хищники. И у меня был выбор. Действительно был выбор. Я могла сама решить, кто именно из них меня сожрет.
Черные как ночь глаза сузились, а скулы заострились.
— Мое терпение подходит к концу, — произнес он сквозь стиснутые зубы.
И я дрогнула. Вложила свои пальцы в его ладонь, делая робкий шаг вперед. Потому что мне не хотелось больше испытывать боль. Гордость не поможет — этот урок сегодня я усвоила на отлично.
Самодовольная улыбка окрасила губы мужчины. Он величественно шел по образовавшемуся коридору, а я ступала рядом, не имея права отказаться.
— Мы — император Дамиан, провозглашаем леди Аделину Пехто нашей фавориткой и даруем ей Неожские земли, как и титул леди Неож, — громогласно произнес он, останавливаясь у постамента и заставляя меня обернуться.
Ненависть клокотала где-то в глубине, а я чинно шествовала к свободному креслу под руку с императором. Не понимала, зачем было объявлять мой статус, тогда как все и без того видели мое назначение своими глазами. Мне дали титул — личный, мой, такой, какой никто не посмеет оспорить.
Теперь я едва ли принадлежала семейству Пехто, но совершенно точно стала подданной империи. Ощущала себя ничего не понимающей марионеткой, но, когда Дамиан, помогая мне присесть, интимно прикоснулся губами к тыльной стороне моей ладони, я уже сгорала от стыда, больше всего на свете желая провалиться сквозь землю.
Весь остальной день до самого вечера слился для меня в калейдоскоп картинок, в какофонию звуков. Каждый первый считал своим долгом подойти ко мне и познакомиться, выразить свою радость, поздравить с назначением. Едва ли императрица была столь же популярна в этот день, но чего у нее не отнять, так это достоинства, с которым она выдержала абсолютно все, что свалилось на нее.
После длительной прогулки по столице и возложения цветов к центральному фонтану, что отныне был признан местом скорби по погибшим в войне между Певерхьером и Шагдарахом, длинная процессия побывала у военной академии, переименовав ее в императорскую. Я силилась найти среди воспитанников, выстроившихся перед императором, своих сводных братьев, но поиски мои были тщетны. К моменту возвращения во дворец ноги меня уже не держали, но посидеть хоть несколько минут было некогда.
Императрица удалилась наверх, чтобы переодеться перед празднеством, и я была вынуждена последовать за ней, хоть и сделала это по своему собственному желанию. Она ни с кем не разговаривала до тех пор, пока мы не вошли в ее покои.
