Неправильная ведьмочка, или Некромант на задании - [110]

– Ангелы и стражи, призываю вас, услышите слова мои, да развернутся силы небес, ибо слова мои сильнее, а сила светлее… – поднялся ветер, холодный и обжигающий, затрещала земля, отзываясь на мой призыв, а я напевала ведьмин призыв, вкладывая в него всю силу, которая была мне доступна.

Матушка земля отзывалась, её сила тонким потоком струилась, наполняя слова энергией, пространство стремилось к балансу, и две реальности боролись между собой. Гришаев призывал подреальность, Амалия вливала силу некромантов, убирая завесы, Роза удерживала открытые врата нашей реальности, их триумвират был в разы сильнее меня, во многом. И центром этого всего был Гришаев. Его красные полные ненависти и чистой тьмы глаза ликовали, я уже не видела лица юного парнишки Николы, на меня смотрели сумасшедшие глаза старика, глаза, видящие боль и ужас, глаза, которые наслаждались жестокостью.

И я заглянула глубже в себя, решилась на то, на что никогда не думала, что способна, но нужно было сделать хоть что-то, хотя бы попытаться.

Огонь это женская стихия, она доступна каждой женщине, мы с самого своего рождения являемся хранителями этой сакральной энергии, она всегда в нас, в нашем теле, тлеет маленьким костерком, опаляя наши сердца. Женщина хранительницы и воины, огонь внутри нас направляет нас, даёт нам силу и дарует жизнь. Ведьмы не зря считаются хранительницами жизни на земле, так как в наших телах находится средоточие самой жизни, сосредоточение огня.

Я оборвала шёпот, закрыв глаза и погрузившись внутрь себя, дотягиваясь до центра самой жизни, так, как меня учили при инициации. Через сердце дальше и дальше по ниточке вниз прямо в лоно, там, где очаг жизни, очаг сакрального огня. Маленькое свечение, окружённое жаром рождения, окружённое священным огнём чистой силы. Мое дитя, моя маленькая кроха, маленький лучик жизни, тлеющий в пожаре моего лона. Беременность для ведьмы – это новый шаг к силе, наше лоно, это чистая сила и даруя жизнь, мы становимся сильнее, лишь матери обретают истинное могущество, и я почерпнула из источника, без страха, без опасений, нежно и аккуратно зачерпнула силу огня выпуская её в пространство.

Поднялся ветер, заклубились тучи, завыли четыре ветра вселенной, реальность стонала под давлением кровавого неба, запахло чистым озоном. И я сделала это, то, на что надеялась Марфа, то, к чему она меня подводила, то, чего я не хотела, но я приняла свою судьбу и ударила. Прогремел гром, осколками разлетаясь по закрытому пространству и ударила молния, одна, вторая, третья.

Никола даже не вскрикнул, его тело зависло в неестественной позе, пронизанное электрическим разрядом. Песня заклинания утихла, и на короткий миг пространство остановилось, погруженное в истинную тишину. Казалось, само время остановилось.

Но благословенная тишина не продлилась долго, тяжёлый стук падающего тела разрезал звенящую тишину и пространство взорвалось движением. Меня обдало ударной волной, стул покачнулся, и я свалилась на бок, больно ударившись локтем, дерево подо мной лопнуло, освобождая от цепей.

– НЕЕЕТТ!! – крик Амалии оглушил – Я убью тебя, сука! – я не видела, но почувствовала, как она ринулась ко мне.

Работа в полиции вынуждает всегда быть в хорошей физической форме и нас нередко гоняли по разным тренировкам. Вспоминая спарринги с ребятами в зале, я резко развернулась, приняв грозящий удар от Амалии ногами. Оттолкнулась и вскочила, еле-еле удерживая равновесие из-за всё ещё опутывающих верёвок. Амалия тоже была соткана не из робкого материала и снова кинулась на меня, но ещё один удар ногой, и она отлетела на несколько метров, и схватившись за живот, согнулась от боли.

– Я уничтожу тебя, ты, мерзкая тварь!

Я её не слушала, отошла подальше от неё и согнувшись в три погибели, с трудом, но смогла перешагнуть через верёвку, всё ещё стягивающую мои руки. Запястья кровоточили и саднили от натянутой верёвки и осколков дерева.

Летящий в меня сгусток некромантической силы я ощутила в последний момент, успев наспех закрыться от удара, но ноги подкосились, и я упала на колени, ударившись о каменный пол.

– Агранар – и руна импульса в подсознании, направленный зелёный поток ударил в девушку.

– Неет – этот голос, этот гортанный, скрипучий голос отрезвил, и как ни странно, привёл в сознание.

Над тлеющим телом Николы возвышался он, дух Гришаева. Полупрозрачный, полуматериальный, но устрашающий. Красные глаза, покрытое шрамами старческое лицо с крупным носом и заострёнными зубами, одетый в какие-то лохмотья. Он смотрел на меня с такой злобой и ненавистью, что я почувствовала её всей кожей.

– Ммм – Амалия застонала, поднимаясь с пола.

– Вернись в круг – приказал Гришаев.

– Но…

– Вернись! С этой я разберусь сам – он облизнулся, и я увидела, что его язык разделён на две части, как у змеи.

Ползком, хрипя от боли, Амалия вернулась за черту, Вадим лежал ничком, его грудь медленно, но вздымалась, он скорее всего, потерял сознание, Роза пыталась привести его в чувства, а Гришаев обогнул круг, подходя ко мне.

Марфа меня предупреждала, в наш последний день она в подробностях рассказала о своей битве, и том что произойдёт, когда оболочка Николы умрёт. И я знала, что нужно делать дальше. Марфа запечатлела мне эти знания на уровень рефлексов, она буквально впечатала их мне в мозг.