Неповторимое. Книга 1 - [4]

Теперь о родителях, близких, друзьях семьи.

Моя матушка, Мария Алексеевна Шкорина, казачка во всех поколениях, родилась в Краснодаре в 1900 году в семье потомственного ремесленника. Дед Алексей в молодости жил в станице Пашковской. Затем переехал в Краснодар, женился, с помощью своих родителей и родителей жены построил добротный дом. Был известным в городе мастером по шитью сбруи. Слыл очень трудолюбивым и старательным человеком. Его дети — два сына и две дочери — получили определенное образование. Сыновья окончили церковно-приходскую школу, а дочки учились в гимназии. Моя мать еще успела закончить гимназию, а ее младшей сестре, в связи с событиями Февральской революции 1917 года, не довелось.

Матушка была очень доброй. Это качество она унаследовала от своей матери. А еще она была исключительно красивой. Ею открыто восхищались. Она вышла замуж за моего будущего отца, который был старше ее на пять лет. Через год родила ему сына Ванечку. Но малышу не суждено было долго жить. В два годика он стянул на себя со стола большую кастрюлю с кипятком и погиб. Бабка Евдокия не корила дочь за то, что та недосмотрела, но строго втолковывала ей: они с моим отцом сделали ошибку, назвав первенца Иваном. Это плохая примета. Первенца следует называть в честь деда, прадеда, их братьев, но не именем родителя. А вот последующих детей называйте, как душе угодно. Такие уж понятия были у казачек.

А еще через год появился я. Мы жили не у деда, а в центре города, на улице Красной — снимали комнату во втором этаже. Со мной тоже произошла история, которая могла окончиться трагедией для семьи. В один из дней я, трехлетний пацан, пользуясь занятостью матери, проник на балкон, пролез между металлическими прутьями и сорвался… Но в последний миг руками вцепился в эти прутья и повис. Естественно, начал орать так, что сбежался весь дом. Мама тут же вытащила меня из бездны, сгребла в охапку, и мы с ней, трясясь от страха, проревели до прихода отца. Подробности моего «подвига» он рассказывал мне много лет спустя. Говорил, что мать после этого случая стала носиться со мной как с писаной торбой — никуда одного не отпускала.

Именно тогда родители почувствовали в Краснодаре нечто недоброе. Им казалось, что здесь их преследует злой рок. И они в том же году переезжают в Темрюк, на Азовское море. Отец к тому времени уволился из армии, окончил курсы организаторов производства и уже устроился работать. Однако на курсах он познакомился с неким Куциным. У этого человека не было определенных политических взглядов, зато он слыл мощным экономистом и организатором, имел высшее образование, в общении привлекал обходительностью, обаянием. Куцин и сагитировал отца перебраться в Темрюк, где сам был директором консервной фабрики, предложив моему родителю должность своего заместителя.

Через годы я понял, что он для отца стал фактически учителем. А ему, Куцину, в то сложное время нужен был на производстве комиссар, который бы мобилизовывал людей, поддерживал дисциплину. Вот он и остановил свой выбор на отце.

Родитель мой, Иван Евменович, тоже казак, но воронежский. Дон пересекает эту область по вертикали — с севера на юг, и все притоки, речушки, начиная с Ведуги и заключая Черной Калитой, Богучаром и Хопром, конечно, были местами казачьими.

Дед Евмений и бабушка Аксинья проживали в селе Рубашевка, что на реке Битюг. Кстати, неожиданным, удивительным было здесь название районного центра — Анна. Населенный пункт словно очеловечен: раз услышишь его название — уже не забудешь. Дед и бабушка имели трех сыновей — Василия, Ивана, Михаила, а также двух дочерей — Александру и Анюту. В начале 1905 года дед отправился на заработки в Оренбург и… пропал. Грозное, кипящее было время. Все заботы легли на плечи бабушки. Старшие дети подрабатывали, младшие учились в церковно-приходской школе, помогая матери вести хозяйство.

Но жизнь становилась все тяжелее. И вот семья вначале распродала имевшуюся живность, затем — имущество. Вскоре дети похоронили мать. Они крепко держались друг за друга, хотя братья и разъехались в разные места. Мой отец вначале работал в Анне, в местной типографии. Здесь вступил в РСДРП, отсюда был призван в армию. Революционные потоки втянули его, как и миллионы других, в гражданскую войну. Позже он, уже на Кубани, нашел себе жену, создал семью.

…Жизнь в Темрюке, небольшом провинциальном городишке, куда мы переехали из Краснодара, была спокойной. Наша семья, а также семьи директора завода и главного инженера дружили. Частенько выезжали на Азовское море. В те дни никаких «туч» на горизонте не было.

Мне запомнился вот какой случай. Однажды женщины, забрав детей, отправились на море. Уютно устроились на пляже, малышня барахталась у берега, а матери купались неподалеку. Вдруг послышались крики, началась суматоха. Все ринулись к берегу, а когда вышли из воды, то моя матушка достала из купальника большую рыбину. Та, как в сачок, попала туда во время ныряния. Надо сказать, в Азовском море тогда было очень много рыбы. Вот почему почти в каждом приморском городе имелись свои консервные заводы.