Непостижимое сердце - [15]

– Она ни за что не отказала бы герцогине, – рассмеялась Вирджиния.

– Это очевидно, – сухо заметила Илайа Мэй, – и отважусь сказать, что немало твоих денег и теперь уходит на поддержку этих самых категорий.

– Что ты имеешь в виду? – с возрастающим интересом спросила Вирджиния.

– Я хочу сказать, что твой муж может управлять твоим состоянием, как ему заблагорассудится.

Вирджиния сжала губы.

– В таком случае, – процедила она, – я тем более считаю вполне разумным отправиться за море и посмотреть, на что тратятся мои деньги.

– Именно этого я и ожидаю от тебя, – согласилась ее тетя.

С легким сердцем и веселым оживлением начала Вирджиния свои сборы в Англию. Забавно было поехать с тетей в Нью-Йорк выбирать одежду для путешествия; забавно было впервые в жизни довериться своему собственному вкусу и выяснить, что все, что она ни надевала, казалось, делало ее более привлекательной, чем можно было представить.

Ее тонкая талия, ее стройная фигура позволяли Вирджинии носить платья, которые она всегда мечтала носить: мягкий струящийся шифон, прилегающие корсажи, элегантно скроенные маленькие болеро, пышные, развевающиеся юбки…

У Вирджинии хватило ума не покупать одежду, бросающуюся в глаза. Она сказала своей тете:

– Если мне предстоит стать усердной студенткой, изучающей историю, я не должна выглядеть слишком привлекательной.

Илайа Мэй промолчала, но ее проницательный взгляд отметил, что, как бы ни оделась Вирджиния, одежда только подчеркивала выгодные стороны ее внешности. Элегантный вид, стройная, точеная фигурка; она также оказалась намного выше, чем была прежде.

– Я очень выросла, – заметила Вирджиния, когда впервые увидела себя в высоком зеркале в простенке между окнами.

– На два с половиной дюйма, – подтвердила ее тетя. – Это часто случается с теми, кто долго пролежал в постели.

– Трудно в это поверить, – пробормотала Вирджиния слова, которые так часто повторяла, глядя на свое отражение.

Ее волосы также стали терять свой мертвенно-белый цвет, поскольку она много времени проводила на воздухе, под солнцем. Они приобрели приятный пепельный оттенок, так что иногда ее волосы выглядели серебристыми, а иной раз приобретали цвет лучей восходящего солнца.

Ежедневно тетя обучала Вирджинию правилам этикета английских домов.

– Конечно, мне не приходилось бывать в роскошных салонах или же в парадных залах, – задумчиво говорила Илайа Мэй. – Но я многое узнала о нормах поведения от мистера Вандербилта и из разговоров в его семье. К примеру, самая важная дама всегда первой покидает комнату после обеда, а за ней следуют другие, в соответствии со своим положением в обществе.

– А если тебе неизвестно, насколько важны другие? – спросила Вирджиния.

– Тогда ты выйдешь последней, – со смехом ответила ее тетя. – Намного предпочтительнее считаться скромницей, а не нахальной.

Оказалось, что запомнить следует очень многое, в результате чего через некоторое время Вирджиния подытожила:

– Полагаю, что лучше всего мне оставаться самой собой. Они поймут, что я американка и по-другому вести себя не умею. Между прочим, ты ведь сказала, что я буду находиться не в парадных покоях дома, так какое это имеет значение?

– Тебя могут пригласить на обед, когда за столом не окажется важных гостей, – с надеждой произнесла Илайа Мэй, но Вирджиния поняла, что её тетя просто пытается утешить племянницу.

– Они самодовольные снобы, – пробормотала Вирджиния себе под нос, оставшись одна. – Я поеду посмотреть на них, так что, когда вернусь домой, буду благодарна, если мои ожидания не оправдаются.

Все шло хорошо, но, когда наступила минута отъезда, она испугалась.

– Я не хочу ехать, тетя, я передумала. Позволь мне остаться с тобой.

– Трусишка! – упрекнула ее тетя. – На мой взгляд, это совсем не по-американски.

– Зачем мне отправляться в Англию и находиться под покровительством людей, которых я ненавижу и презираю?

Не позволяй им опекать тебя! Вздерни повыше подбородок, свой прелестный маленький подбородок. Я заметила, что ты делаешь это весьма мило, когда хочешь добиться своего! Вирджиния прыснула.

– Ты смеешься надо мной!

– Знаешь ли ты, что я помню, как совсем маленькой ты свалилась с пони? В то время тебе было около восьми, и, когда твой отец подбежал, чтобы успокоить тебя, ты сказала: «Посади меня снова на пони. Ему не одолеть меня – пусть он меня сбросит хоть дюжину раз!»

– Я в самом деле так сказала? – улыбнулась Вирджиния.

– В то время это произвело на меня такое впечатление, – продолжала Илайа Мэй, – что я подумала про себя: «Этот ребенок справится со всеми трудностями жизни».

– И ты решила, что я не потерплю поражения и теперь, не так ли? Так вот, мне до этого нет дела, я скажу тебе правду: мне страшно.

– Ты перестанешь бояться, как только попадешь туда. Помни, ты самая заурядная особа. Сомневаюсь, что кто-нибудь даже обратит на тебя внимание. Большинство англичан считают, что в Америке интересны только краснокожие индейцы и миллионеры. Их совершенно не трогают люди ни то ни се.

– А я и буду ни то ни се, – заявила Вирджиния. – Я запомню это и соответственно буду себя вести.

– Не пропусти чего-нибудь, – наставляла ее тетя. – Я хочу услышать подробный отчет о твоем путешествии, узнать о каждой незначительной детали. О, Вирджиния! Если бы только я была помоложе, я бы поехала с тобой.