Непослушных детей не бывает - [13]

Итак, давайте вновь рассмотрим эту вспышку гнева.

Трехлетний ребенок затеял серьезный скандал. Вам это знакомо? В таком случае (особенно, если это произойдет прилюдно), скорее всего, в нас проснется примитивный бабуин. Нас публично осрамили! Мы почувствуем стыд и вину, потому что выглядим плохими, некомпетентными родителями.

Когда стресс будит наших ящериц и бабуинов, мы чувствуем потребность бороться, бежать, замереть или падаем в обморок.

Если же мы сможем привлечь мудрую сову, то откроем в себе способность заботливо справиться с истерикой ребенка. В этот ужасный момент сделайте вдох и передайте управление сове. Ящерица с бабуином быстро отступят, вы спокойно посмотрите на события с другой точки зрения и поймете, что видит ваш малыш.

«Побудь со мной хотя бы минутку». Допустим, вас что-то расстроило на работе. Возможно, вас унизил начальник, коллега насплетничал или раскритиковал. Скорее всего, там вы сдержите эмоции, но дома вам нужно будет их излить, поделиться с родителями, другом или партнером.

А теперь представьте, что они не станут вас слушать и поддерживать, а отмахнутся, проигнорируют или, еще хуже, скажут, что вы выглядите смешно и глупо.

Что вы почувствуете? Как это повлияет на отношения?

Вот почему так важно с состраданием понимать и принимать наших детей в состоянии стресса. Так мы можем вернуть их с края пропасти и сделать нашу связь более прочной.

Бонус — развитие мозга ребенка. Правильная борьба с истериками обеспечит здоровый рост. Утешая детей в стрессе, мы помогаем им развить навыки эмоциональной саморегуляции, о которых я расскажу в четвертой главе.

В тот день в «диких» яслях я хотела докопаться до сути, понять, что вызвало болезненную реакцию Уилбура. Поиграв в листьях и избавившись от стресса, мы пошли к машине. Только тогда я почувствовала, что могу спросить:

— Солнышко, ты чем-то серьезно расстроен? Как сегодня все прошло?

Уилбур помолчал, остановился и посмотрел на меня.

— Макс толкнул меня.

— И что случилось дальше, мой милый?

— Он толкнул меня в грязь.

Вот на эту угрозу тело отреагировало истерикой.

Но было и еще кое-что. Глядя мне прямо в глаза, сын укоризненно спросил:

— Где ты была?

Он получил горький опыт и пережил его в одиночку. Я представила его стресс в суете и суматохе игры, прочувствовала, как ему пришлось принимать решение, чем ответить… Как он лелеял свою боль, сдерживал обиду и ждал меня — свое безопасное убежище, мудрую сову, того, кто обнимет и обратит все к лучшему.

В тот день я немного опоздала. И вот я представила: он высматривает меня, видит, как приезжают другие родители, но не его мама. Представила все его чувства, спрессованные внутри и готовые вырваться… Но меня не было! Его эмоции вскипели, как котелок на огне. И в той скандальной сцене он страдал больше, чем я. Мой мозг полностью сформирован и четко функционирует. Я могу разобраться в такой ситуации за несколько секунд. Жизнь Уилбура только начинается. События иногда принимают дурной оборот, и любому человеку может понадобиться защита.

— О, милый, это было очень грубо.

Мы остановились посреди дороги, и я снова опустилась на колени, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

— Поведение Макса неприемлемо. Как жаль, что меня не было рядом! Тяжело тебе пришлось!

Я не могу точно знать, что случилось в тот день. Скорее всего, это была просто чрезмерно бурная игра, потому что Макс — такой же бабуин, как Уилбур. Но дело не в этом. Намного важнее моя родительская реакция. Жизнь не лишена трудностей. Нужно уметь общаться, потому что так мы сможем многому научить наших малышей (например, что делать, если нас не окажется рядом).

— Хорошо, мой дорогой, мамочка все понимает. В следующий раз, когда игра станет слишком грубой, возможно, ты найдешь воспитателя и расскажешь ему об этом.

Уилбур посмотрел скептически.

— А может, ты скажешь: «Стоп! Такая игра мне не нравится!»

Уилбур кивнул. Он все еще казался неуверенным, и я не хотела настаивать, но подумала, что нужно поговорить с воспитательницей. Если это повторится, она должна помочь.

Мы не вправе ожидать, что наши крохи самостоятельно справятся с трудностями общения. Мы должны смоделировать для них решения, научить улаживать конфликты, устанавливать границы и указывать другим детям, что приемлемо, а что нет. Они должны знать, что могут сказать: «Стоп!» — или обратиться за помощью к воспитателю.

Я понимала, что Уилбур еще слишком мал и вряд ли в нужный момент поступит именно так. Но, слушая своего сына, видя его страдания и принимая их, я сделала нечто более важное. Я дала ему понять, что расстраиваться, когда нас что-то расстраивает, — это нормально. И что гнев — тоже совершенно правильная реакция на несправедливость. Я ни в чем не обвинила Уилбура, но дала ему понять: в следующий раз вместо истерики и валяния в грязи он может рассказать, что с ним стряслось.

Тогда Уилбур заплакал. Это еще один замечательный способ снять стресс, о чем я расскажу в пятой главе. Наконец мы обнялись, получив прилив окситоцина, «наркотика любви». Он высвобождается при физическом контакте любящих людей, например родителей и детей. Затем мы встали и, в зявшись за руки, направились домой. И знаете что? Уилбур с удовольствием съел яблоко.